Глава 1. Исчезновение мистера Лимо
Этого старикана звали мистер Лимо. Каждый вечер он бродил по внутреннему двору нашего дома в шлёпанцах и лёгкой куртке, едва ли укрывающей от мелкого моросящего дождя летом и уж тем более совершенно бесполезной зимой, когда частые метели засыпают двор снегом до окон первого этажа. Всякий раз, как сосед выходил на свою ежевечернюю прогулку, мы вместе с моей пятилетней сестрой потихоньку вползали на широкий подоконник и, несмотря на мамины предупреждения, кидались из окна в мистера Лимо туго скрученными бумажками. Анэли попадать в деда боялась и чаще всего намеренно промазывала мимо его седой головы с округлой лысиной прямо на темечке. А я то и дело умудрялся ловко прицелиться и потом здорово веселился, глядя на то, как старикан стряхивает с макушки мои «ракеты», удачно добравшиеся до цели.
«Игры с дедушкой Лимо», как называла их Анэли, могли продолжаться довольно долго – до тех самых пор, пока он, продолжая зябнуть в прохудившейся тонкой курточке, шаркал своими тапками по двору, не желая возвращаться в свою однокомнатную квартирку на первом этаже.
Лимо жил в этом доме ещё до нашего с Анэли появления на свет. Совсем молодым его помнили наша бабушка Марта и дед Питер. Но почему-то они не были с ним дружны и никогда не ходили друг к другу в гости. Наверное, потому, что наша бабушка была постоянно занята обедами и стиркой, а дед чаще всего смотрел футбол. Мне же казалось, что этому нашему соседу с первого этажа совершенно не интересно было рассуждать ни о том, ни о другом. Он вообще был странным.
Чаще всего мистер Лимо улыбался. Увидит нас с сестрой в окне и улыбается. Нет, совсем не так, как какой-нибудь дурачок, а очень даже мило и приветливо улыбается. Но разве стоит улыбаться тем, кто кидается в тебя бумажками? А может, он до сих пор не догадался о том, что мы с сестрой вытворяли? Может быть, считал, что его беспокоят мухи? Я не знал. Да и зачем? Всё равно при каждой нашей встрече старикан улыбался и здоровался первым. И ещё с той же приторной улыбочкой добавлял слова, которые я терпеть не мог: «Хороший мальчик…»
Ни я, ни он ни разу не решились заговорить друг с другом по-настоящему: я старался поскорее проскочить мимо него на лестницу, чтобы оказаться в своей квартире; да и старик, казалось, также спешил улизнуть в свою дверь.
В нашей парадной проживало немало разных и вполне замечательных личностей. Взять хотя бы усатого Рыбника. Мистер Рыбник был крупным дядькой был крупным дядькой с мясистым, круглым лицом, на котором красовались завивающиеся кверху усы – такие уже сто лет никто не носит!
У него всегда было отличное настроение, и когда он выходил из дому с торчащими в стороны усами, чтобы погреться под бледными лучами зимнего солнца, то выглядел, как огромный счастливый таракан. Вот его я любил, и он, видимо, тоже, потому что всегда при встрече вскидывал свою большую пятерню вверх, и громко чеканил: «Привет, Макс!»
Этот Рыбник был полной противоположностью моей соседке по площадке – Лавандине. Тощая девица, возраста которой я не знал, выходила на улицу только в те дни, когда шёл дождь или снег, а ещё лучше, если с неба валилось и то и другое. Хорошо, что это не было редкостью в нашей местности, иначе ей пришлось бы жить впроголодь: она даже в булочную не спускалась в солнечный день. Всегда скучная, с длинной тёмной чёлкой, прикрывающей её глаза, она редко вступала в разговоры и обычно старалась, словно мышь, поскорее скрыться от соседских глаз в свою нору. В общем, я так и называл её – Скучная Лавандина.
