Погода сегодня была никудышная. Я в начале горки потеряла лыжную палку. Вернее оттолкнулась ею, и она, «зараза такая», застряла в мокром снегу. А учитывая, что произошло это в начале горки, то в итоге я оказалась внизу, а палка наверху.
День сегодня не задался с самого утра. Проспала в школу, соответственно опоздала. Угораздило натолкнуться ещё в вестибюле школы на директрису, которая не преминула отчитать. Схлопотала, двойку по английскому, в принципе потому, что опоздала на урок и не знала о чём идёт речь.
К обеду было ощущение, что весь мир ополчился на меня.
Благополучно добралась до спортивной школы, и тут успев во время, уже облегчённо выдохнула. Да не тут-то было. В дверях столкнулась со старшими ребятами, которые решили поприкалываться надо мной. И самое обидное, что среди них был Семён Ховрин, который мне очень нравился.
Обида за неудавшийся день накатила лавиной, и я чуть не расплакалась. Постаралась сдержаться и, глянув в глаза нравившемуся парню, гордо вскинула голову и, зло поджав губы, проскочила мимо.
– Эй, растеряха, – послышалось сверху горы.
Я подняла глаза и внутри всё похолодело. Там стоял Семён и махал моей палкой. Чего от него ждать я не знала.
Парень бойко съехал с горки и притормозил рядом.
– Держи, – миролюбиво произнёс он, протягивая палку.
Я неуверенно потянулась, ожидая подвоха и какого-нибудь прикола.
– Снег сегодня липучий, даже палки готов отбирать у нас, – дружелюбно и даже тепло произнёс парень, чем удивил меня.
Я с любопытством посмотрела ему в глаза.
– Ты извини нас, остолопов, – мило улыбнулся Семён, а глаза при этом оставались такими грустными, как обычно.
Эту черту я у него подметила ещё год назад, когда впервые обратила на него внимание. Даже если Семён смеялся, глаза были грустные.
Парень начал чувствовать себя неловко, он говорил, а я на него пялилась, молчаливо изучая.
– Меня зовут Семён, – решил представиться он, чувствуя себя уже совсем по-дурацки.
– Я знаю, – подала я голос. – Думаю, ты тоже знаешь, как меня зовут.
Семён улыбнулся и кивнул, обрадовавшись, что перестала молчать.
– Я поеду, – неуверенно сообщила я. – Мне ещё десятку докатать надо.
– Можно я тебе подожду после тренировки? – выпалил парень.
Я почувствовала, как мои щёки покраснели, и, стараясь скрыть смущение, кивнув, укатила вперёд.
Сердце билось как сумасшедшее. В висках стучало молоточками, я летела на лыжах как никогда прежде, стараясь охладить жар внутри.
Полчаса бешеной гонки и впереди показалась фигура тренера, он грозно посмотрел на меня и, хмурясь, сказал:
– Я же тебе десятку задал.
– Я пробежала, – робко подняла глаза на Виктора Фёдоровича.
– Да, ну, Томилина, не рассказывай мне сказки, так быстро ты можешь только на соревнованиях бегать, – недоверчиво усмехнулся он. – Сколько проехала?
– Могу проехать ещё пять, – предложила я, решив не спорить с тренером, тем более это всегда было, практически, бесполезно. Жар внутри начал снова подниматься, в висках застучало, и я пулей бросилась вперёд, по пути сворачивая на малый пятикилометровый круг.
Раздался стук в дверь. И одновременно с этим, сама дверь открылась, сопровождаемая голосом:
– Алин, ты готова?
В комнату вошёл мой Семён, его кучерявая шевелюра явно требовала стрижки.
– Ну, блин, Сёма, – послышался возмущённый голос моей подруги и соседки по комнате, Юльки, которая только и успела натянуть футболку.
– Ой, Юля прости, – Сёма смущённо отвернулся. —ААлинка где?
Юля решительно вытолкала парня из комнаты и сказала вслед:
– Подожди тут, она скоро выйдет.
Я торопилась, зная, что Сёма не любит приходить в нашу половину и ждать меня. При этом он старательно собирался заранее, не слушая доводов разума, о том, что нам девушкам для одевания надо гораздо больше времени, чем ему. Иногда я по этому поводу праведно злилась, но стоило ему посмотреть в мои глаза, я таяла и всё прощала. Хотя с годами обиженную мину научилась выдерживать немного дольше.
