Бог умер. Впрочем, как и дьявол. Несколько дней назад, с
разницей всего в месяц. Сущего погубил яд. Хитрая махинация десятка
сильнейших умов глубинных. Его противника убила я. Тоже, можно
сказать, хитростью, но не моей. Никто не ожидал увидеть в руках
студентки-старшекурсницы, да ещё и девчонки, меч Габриэля. Как
Сущему удалось это провернуть, до сих пор никто не понял. За это и
поплатились.
Впрочем, я и сама, в тот день никак не должна была выжить. Я
точно знала это ещё год назад. Практически без вариантов. Но…
вступила в бой, готовая последовать за наставником, а сумела не
только победить, но и выжить.
Мы не бессмертны. Иллюзия нашего бессмертия – результат того,
что в истории остаются не наши личные имена, а наши титулы. Имена
мечей, которые мы, тщательно сформировав нужную матрицу, способны
взять.
Впрочем, теперь на этом поприще глухо. Я единственная, кто
владеет великим мечом. Все остальные погибли в этой долгой,
невероятно жестокой, кровопролитной войне. Есть несколько крылатых,
владеющих малыми мечами. Ничтожная сила по сравнению с великими. И
есть те, кто имеют почти точный узор матрицы какого-либо великого
меча. Но почти - это не точный. История знала сотни крылатых, чей
узор был близок долгие годы, но взять меч они так и не смогли. Это
не так-то просто.
=== За четыре дня до этого.
На абсолютно гладкую, снежно белую поверхность стола, мягко
слевитировала большая плоская тарелка с каким-то мясом и зелёными
овощами. Я подняла вопросительный взгляд на Эсту. Она, не моргнув
глазом, изобразила лёгкий поклон одзиги, добавив:
- Донна должна хорошо питаться.
Вообще между нами нет ни каких поклонов и статусов. Мы просто
дружим. Эта маленькая, чуть смуглая, часто едкая на язык, девушка
почти тридцати лет от роду, мой главный и по-настоящему
единственный друг в этом чужом для нас обоих мире. Мире крылатых.
Только шутка состоит в том, что я в этом самом мире чистокровная
высокородная донна, а она смеска. И в присутствии посторонних нам
приходится соблюдать ритуалы, предписанные этими самыми
статусами.
Я вяло попыталась возмутиться:
- Мясо? В шесть утра?
Она молча усмехнулась. Рядом на стол слевитировала ещё одна,
точно такая же порция, и подруга подвинула легкое белое кресло на
тонких, словно вырезанных изо льда ножках, явно намереваясь
приступить к завтраку. Впрочем, мясо пахло вкусно и стоило хотя бы
попробовать.
Наш столик, совсем небольшой, рассчитанный максимум на
три-четыре персоны, стоял у самых окон. Высоченных (метров
двадцать, не меньше) стрельчатых окон, занимающих целиком одну из
стен огромного обеденного зала академии. Когда-то я даже избила
парочку наглых донов, чтоб отвоевать для нас именно это место.
Сейчас декабрь, поэтому только где-то к концу нашего завтрака вот
прямо за этими окнами, над распростёршимися там внизу зелёными
садами и дорожками, уходящими к морю, поднимется рассвет.
Отличная картина, особенно если стараешься как можно меньше
смотреть на окружающих тебя персон. Я учусь здесь уже шестой год. И
точно знаю, что лучше смотреть на рассвет.
Сам обеденный зал академии крылатых по размеру, наверное,
сопоставим с немаленьким таким стадионом. Притом, что студентов во
всей академии чуть больше трёх тысяч, так что даже со всеми
преподавателями, даже в самый час пик, тут никогда не бывает тесно.
А сейчас, ранним утром, вообще почти пусто. Только несколько групп
низкородных боевиков, чьи тренировки начинаются с рассветом,
десяток амбициозных донов, видящих своё будущее в сенате и потому
упорно грызущих гранит наук с самого утра, да парочка юнцов
второкурсников, не понятно зачем вскочивших в такую рань.
