"Медвежий капкан"

Осень захлестнула город безжалостной петлей - и город сдался. Съежился в преддверии холодов и слишком длинных, слишком темных ночей.

- Куда? -спросила Ольга, остановившись у кромки тротуара. Под ноги ей плавно опустился еще один лист клена, присоединился к своим бурым, скукоженным, превращающимся в прах собратьям.

Куда? Не все ли равно? Уберечься от этого сырого, холодного вечера, от равнодушия алчущего города, в пасть которого сегодня была брошена очередная жертва.

- Я разобрал “Ямаху”. На запчасти, - сказал Кирилл, с неудовольствием отметив - голос звучит почти простуженно, особенно глухо, хрипловато, - Еще месяц назад.

Она молчала, кажущаяся слишком бледной в мертвенном свете уличных фонарей. В ее глазах было ожидание. Она знала, что он произнесет... и ждала.

- Но мы еще успеем на последнюю электричку...

По ее губам скользнула улыбка - настолько слабая, что он усомнился -возможно, это ему просто померещилось?

В следующую секунду она спросила:

- Чего же мы ждем?

Тогда он поймал частного извозчика. Мужик скользнул взглядом по его долговязой фигуре в черных джинсах и черной же куртке-ветровке, потом его равнодушные глаза остановились на Ольге и утратили свое равнодушие. Заломив цену едва ли не вдвое выше положенной, он сально ухмыльнулся. Кирилл вяло подумал, что не мешало бы съездить по его широкой морде, и он с удовольствием сделал бы это...

Но не здесь. Не сейчас. Не в присутствии тоненькой девушки в пальто цвета “беж”. Девушки, чей взгляд на мгновение сделался беспомощным, таким же, как четверть часа назад, когда Ольга открыла ему дверь, и он переступил порог, глупо спросив:

- Я тебе не помешал?

Но ему необходимо было ее увидеть. И сейчас он больше всего боялся, что она передумает, уйдет, оставит его наедине с этой промозглой ночью, рваными серыми облаками, сквозь которые проглядывал бело-голубой лунный диск, черными скелетами стремительно теряющих свою листву деревьев...

Наедине с навязчивой мыслью о том, как дико и бессмысленно все, что он сегодня сотворил.

...Грязный вагон электрички был пуст, если не считать пары бомжеватых личностей, от которых отчетливо разило дерьмовым спиртным.

Ольга устроилась в конце вагона, у окна. Кирилл уже собрался сесть напротив, по привычке, но что-то заставило опуститься на ту же скамью, рядом с ней. Может, снова ее взгляд, почти зеркально отразивший его ощущения - неуверенность, опаску, желание... какое? Избавиться от одиночества? Хоть на один вечер вернуть часть прошлого? Или просто согреться в предчувствии надвигающихся холодов?

Ему страшно захотелось придвинуться к ней вплотную, обнять за плечи, может, зарыться лицом в ее волосы...

...и разреветься как мальчишке.

Потому, что она знала. Наверняка знала. Иначе и не согласилась бы уйти с ним в осеннюю сырую ночь, оставив матери коротенькую записку - “Я с Кириллом”.

Он подумал, с кем она сейчас в действительности. Вспомнил виденное месяц назад - остановившийся у портика драмтеатра темно-вишневый “Вольво”, вышедшего из машины очень высокого мужчину с седеющими висками, который, распахнув дверцу с противоположной стороны, подал руку девушке, годящейся ему в дочери... но для дочери слишком красивой.

- Как долго нам ехать? - ее негромкий голос оборвал болезненное воспоминание.

- Минут двадцать пять.

Он не придвинулся к ней ближе, но своими холодными пальцами коснулся ее теплых, с которых она стянула перчатку.

Руки она не отдернула. Он подумал, как неуместна его ревность вообще, сейчас же - в особенности.

Ступив на платформу, с обеих сторон окруженную черным, зловещим частоколом ельника, она поежилась.

-Безумие... мы заблудимся.

-Нет, - он чуть сильнее сжал ее ладонь, - Мы пойдем по широкой просеке. Тут недалеко.