Мама с папой продали меня тёте Марине, когда я была совсем маленькой. За дорого. И, конечно, я ничего не помнила.
– Аннушка, ты должна их понять, – говорила тётушка. – Они же бедные были, как мыши.
– Это не причина отказываться от ребенка. – дулась я.
Тогда тётя Марина брала расческу, усаживала меня перед зеркалом и начинала расчесывать мои волосы. Это успокаивало.
– Конечно не причина. Но это ИХ выбор. – она перебирала пряди.
– Почему они никогда не приходили?
– Может им стыдно? Может страшно посмотреть тебе в глаза? Не знаю.
Я целовала ладонь тётушки. Тётя Марина заменила мне родителей. Она приходилась отцу какой-то дальней родней, и, впервые увидев меня, пришла в ужас. Голодный замызганный ребенок, в драном платьице – вот какой я была.
– У тебя глазки светились, прям на пол лица. Ручонки тоненькие. Ты стоишь, прижимаешь старенького мишку. У меня сердце тогда разорвалось. Но я их не виню, нет. Значит, они не могли по-другому. – тётушка гладила меня по голове. Она любила гладить меня по голове и расчёсывать.
Я так и выросла, ни разу не увидев маму с папой.
…
– Давай, Анюта, не опоздай в институт, а мне на работу. – тётя Марина закрепила резинкой мою вторую косу и поцеловала в макушку. – У меня сегодня вип клиент.
– Опять народ дурить будешь? – хмыкнула я.
– Родная, я их не дурю, а дарую надежду. К тому же мы живём на эти деньги. И не малые. – улыбнулась тётя.
Не поспоришь. Тётя Марина, а для посвященных дипломированный маг и экстрасенс, владела бюро "Праздник душ", где под соусом предсказаний вешала доверчивым гражданам лапшу на уши. Дорого. Очень дорого.
Я надела ветровку, кроссовки и уже взялась за дверь, как меня догнало напоминание тёти:
– Аня, зайди в клинику. Сдай кровь. Не забудь. Игорь Иванович тебя ждёт.
Я скривилась. Кровь у меня брали дважды в месяц. Всю мою жизнь. А всё потому, что моя родная матушка владела целым букетом инфекций и заболеваний, о которых не принято говорить в приличном обществе. По счастью я родилась здоровой, но в зоне риска. Вот тётя и тряслась над моим организмом, а врачи выкачивали из него литры крови.
Кивнув консьержке, выскочила из подъезда. Там меня уже ждала машина. Я плюхнулась на заднее сиденье.
– Как обычно? – обернулся шофер дядя Коля.
– Ага.
У нас с дядь Колей был свой секрет. Каждое утро, тайком от тети, он завозил меня в пекарню возле института за стаканчиком кофе и булочкой с абрикосовым джемом. Тётя такие вольности запрещала. Булки вредно, кофе отрава и прочие бла-бла-бла. А я покупала. Такой маленький протест.
Выскочив из машины, я влетела в пекарню. Кивнула знакомым продавщицам и встала в очередь. Передо мной стоял симпатичный парень с огромным серым перстнем на пальце в виде канцелярской кнопки. "Ну и пижон." – покривилась я.
– А ваши булочки закончились. – вернула меня к действительности продавщица в клетчатом беретике.
– Так были же. – я посмотрела на витрину.
Действительно пусто. Продавщица кивнула на парня с перстнем.
– Оставшиеся три штуки забрал. – шепнула она.
Я запыхтела в спину парню.
– Ладно, давайте что есть. И кофе.
Девушка засуетилась за прилавком.
Пока шла в институт, пила кофе из бумажного стаканчика, жевала булку с корицей и сверила взглядом парню спину. Ему, похоже, со мной по пути.
А он ничего так: статный, блондинистый, в брендовой куртке, модных мешковатых брюках и найковских кроссовках. Денежки у мальчика водились. Ну, или у его мамы с папой. Парень шел и жевал булку с абрикосовым джемом. МОЮ булку.
Когда до института оставалось всего ничего, он резко развернулся.
– Девушка! У меня уже дырка в спине! – возмутился он.
– Чего? – я попятилась.
– Хватит меня испепелять.
– Да я не..
– Что вам от меня надо? – он в упор смотрел на меня.
