Глава 2 -Предложение
Пока дрезина катилась по туннелю в сторону «Площади Ленина»,
сталкер размышлял о поступившей информации. Откуда здесь взяться
человеку от Альянса? Проникнуть сюда, без оружия и снаряжения, при
этом даже не создать шума. Если бы кто-то попытался пройти на
территорию ЭлектроСоюза с северной стороны города, об этом давно
было бы известно. Как ни крути, для Союза Альянс представлял
большую ценность, потому что снабжал все объединение оружием и
боеприпасами. После их исчезновения начался настоящий дефицит
патронов. И если бы хоть кто-нибудь из вояк попробовал попасть в
Союз, то тут уже все стояли бы на ушах.
Заказчик, который, к слову, до сих пор так и не представился,
пообещал рассказать всю информацию завтра, в баре на родной станции
Сэма. Сталкер сам перенес эту встречу, потому что надеялся, что
этот странный тип, заплативший целую гору батареек за бесполезные
древние документы, просто набивает себе цену и блефует. И что он не
имеет отношения ни к какому Альянсу и просто не придет. За годы
работы Сэм иногда встречал диковатых заказчиков, которые просили
принести обычный пульт от телевизора, утверждая, что это «пульт
управления апокалипсисом», поэтому ничуть не удивился такому
заявлению.
Дрезина остановилась на «вокзале», роль которого выполняла
служебная часть станции, находившаяся перед пассажирской
платформой. Низкий потолок держался на толстых округлых колоннах.
Вся служебную платформу была заставлена всевозможными грузами:
ящиками, мешками, бочками с продовольствием. Они отправлялись на
«Комсомольскую» или доставлялись с нее. Сэм повесил рюкзак на плечо
и, быстро пройдя между рядами грузов, оказался в жилой зоне.
Она находилась на пассажирской платформе и сильно выделялась:
большое, свободное пространство без опор и колонн, со сводчатым
потолком. Пусть здесь и не было украшений вроде лепнины или статуй,
станция всегда поражала Сэма именно своим высоким сводом, округлая
форма которого дарила ощущение свободы.
Свой белоснежный цвет станция давно потеряла, и сейчас потолок
покрывал толстый слой копоти. Мраморный пол покрылся множеством
трещин, отчего былой прекрасный глянец сошел на нет. Тем не менее,
для Сэма эта станция все равно оставалась одной из самых любимых.
Прежде всего потому, что на станции днем было относительно светло:
под потолком всегда горело не менее двух ламп, причем почти
постоянно на полную мощность. Наверное, именно благодаря им
Искатель пока не отвык от яркого света. В отличие от других
станций, здесь вместо громоздких самодельных бараков аккуратными
рядами стояли обычные армейские палатки. Пожалуй, не самое
практичное решение, зато благодаря ему станция действительно
выглядела очень опрятно, и даже казалось, что на ней легче
дышать.
Сэм подошел к своей палатке и посмотрел в сторону эскалаторов и
бара, в котором на завтра была назначена встреча. Сталкер сразу
приметил там своего друга, сидящего за его любимым столиком с
книгой в руках.
— Леха, ты как всегда на своем месте, — улыбнулся Сэм и зашел к
себе, решив сначала немного разгрузиться.
Он поставил тяжелый рюкзак в правый дальний угол, к большой
кухонной тумбе, служившей Сэму шкафом для вещей. И плюхнулся на
мягкий диван, стоявший справа от входа. Каждый раз, падая на него
вот так после ходки, Сэм ловил себя на мысли, что не зря четыре
раза выбирался на поверхность только за частями этого дивана.
Сталкер взял керосиновую лампу со стопки узких железных ящиков
справа от дивана и зажег ее. В палатке стало по-домашнему уютно.
Поставив лампу на место, Искатель взял с ящиков рамку с
фотографией. На ней был изображен сам Сэм до Катастрофы, а точнее,
тогда еще Семен Рыбаков, молодой, с беззаботным веселым лицом без
всяких шрамов и пока еще не выцветшими глазами. Семена обнимала
красивая девушка с длинными темными волосами. Ее звали Наташа. Имя
из далекого прошлого. Уже с трудом верилось, что эта девушка
действительно существовала. Образ на фото последние десять лет
казался сталкеру каким-то нереальным. Еще долгое время после
Катастрофы Сэм страдал от того, что он так и не успел ее спасти, но
даже эти переживания ушли. Взамен пришло понимание, что прошлого
уже нет и никогда не будет. От него осталась лишь фотография, как
напоминание, что когда-то все было иначе. Когда-то, но не
сейчас.
