Глава 1
Что-то пошло не так
Тело мертвого голубя пролетело в ночи и угодило Псине в лицо, а потом упало на землю, и холодные когти застучали по тротуару, когда птица покатилась на восток. Глаза, похожие на красных устриц, уставились в дальний конец переулка.
Четверо мужчин в отличных костюмах наблюдали за бродягой сквозь пар своего дыхания. Впереди группы стоял крупный чернокожий парень, врезавший по голубю так, словно это был футбольный мяч.
– Оставьте меня, на хрен, в покое, – заявил Псина, сидевший на шикарном куске картона.
В глазах чернокожего вспыхнул огонь, и пар окутал крупные ноздри его широкого, как у быка, носа. Возле его левого плеча стоял очень худой азиат с рябым лицом, на котором, казалось, отсутствовали мышцы, отвечавшие за улыбку.
– Где Себастьян? – спросил любитель попинать, подцепив левой ногой второй покрытый перьями труп.
Псина прижался спиной к стене.
– Я не знаю никакого Себастьяна.
– Врешь.
Огромный негр пнул голубя ногой. Псина попытался прикрыть рукой лицо, но голубиный коготь оцарапал его ладонь, и взъерошенные перья расчертили воздух, точно иглы, зашивающие ткань.
– Все в Виктори знают Себастьяна.
Внезапно в отсыревшем и сердитом содержимом черепа бродяги появилась мысль.
– Парни, вы из полиции?
Никто не ответил на вопрос.
– А вот еще один.
Чернокожий посмотрел на говорившего – рыхлого рыжего парня в мятой одежде и с печальными зелеными глазами. Перед его правым мокасином лежала расплющенная птица, похожая на мученика.
– Неплохо, – сказал негр.
– Я старался.
За долгие годы Псина видел много мертвых голубей на улицах Виктори.
Чернокожий натянул на свои огромные руки перчатки, наклонился и поднял мертвую птицу.
– Ты, наверное, проголодался? – спросил он, не спуская глаз с бродяги.
– Да пошел ты, ниггер!
В руках двух мужчин, стоявших за азиатом, материализовались пистолеты, а чернолицый здоровяк с трупом голубя в руках двинулся в сторону Псины.
– Белые бродяги ведут себя хуже всех, – заметил рыжий, разглядывая заусенец на пальце. – Я предпочитаю черных.
– И я, – поддержал его азиат с рябым лицом. – Как думаешь, почему?
– Ну… черный парень, ставший бездомным, принимает свое новое положение. Он смотрит на собственную жизнь и говорит: «Эта страна угоняла в рабство, заковывала в цепи и заставляла работать мой народ. Теперь я свободен и отказываюсь на нее пахать. Эта страна мне должна – за годы угнетения, дерьмовые места в автобусах и тысячу других несправедливостей, – и я буду всю жизнь собирать долги».
– Возмещение убытков?
– Вот именно. Но бездомный белый парень – совсем другое дело. Тут ни о каких убытках не может быть речи. Родители думали, что он пойдет в колледж, и он так и сделал. Может быть, даже степень получил. Но вот он сидит на улице, напивается, гадит в штаны и думает: «И как я оказался среди этих ниггеров?»
Огромный негр встал перед Псиной. Мертвый голубь с раздувшимся от разложения животом и торчащими во все стороны перьями болтался перед лицом бродяги.
– Где Себастьян? – Футболист развернул кисть, и труп начал раскачиваться. Как маятник. – Скажи мне, или для тебя начнется День благодарения, часть вторая.
Псина не любил черных, и они отвечали ему тем же. Он всячески старался избегать контактов с темнокожими бродягами, выбирая окраины Виктори, где мог поправить себе настроение и мирно нищенствовать.
– Где? – Глаза большого чернолицего были маленькими и безжалостными.
У Псины не было друзей, но имелся один знакомый, который давал ему бухло за доставку пакетов и слежку за разными людьми. А бывало, что он стоял для этого человека на стреме. Звали щедрого знакомого Себастьян Рамирес, и бродяга не собирался рассказывать про доброго самаритянина какому-то ниггеру в пиджаке.
