Матильда
Каждый раз, когда папа собирается в долгосрочную командировку, он
повторяет:
— Не лезь на этот раз чинить проводку, не забывай закрывать
краны и выключать газ, когда уходишь! Будешь готовить, аккуратнее с
полотенцем, смотри чтобы оно не загорелось, — давал
наставления отец. — И, пожалуйста, давай обойдемся на этот раз
без приключений? Так, чтобы мне не пришлось вынужденно мчаться
домой? Пожалей отца, — с мольбой в голосе просил он, на что я
лишь понуро опустила голову и кивнула.
Я была несколько безалаберна, когда дело касалось, так сказать,
домашнего хозяйства. Всякий раз стоило отцу переступить порог дома,
как я тотчас же спешила что-то натворить.
Каждое папино долгосрочное отсутствие можно было сравнить с той
знаменитой песней Утесова:
«Сгорел ваш дом с конюшней вместе
Когда пылало всё поместье
А в остальном, прекрасная маркиза
Всё хорошо, всё хорошо»
Конюшни у нас, разумеется, не было, да и дом, благо, не горел.
Спасибо тому гению, котрыйн придумал пожарную сигнализацию! А то
осталось бы от нашего «поместья», одни рожки да ножки!
В детстве я делала пакости нарочно. Полагаю, мне не хватало
внимания. Папа очень часто отлучался, поэтому я и придумывала
всякие поводы, или же устраивала их, дабы отец поскорее возвратился
в родную обитель. Однако с возрастом желание устраивать «козни»
прошло, а вот привычка осталась. К примеру, забывать закрыть кран
,из-за чего наш дом не единожды бывал «на плаву». Папенька сперва
хватался за голову, но затем принял как должное.
Перевоспитывать двадцатилетнего ребенка, это как поставить на
пуанты сорокалетнего мужика с пивным «животиком» и требовать от
него исполнить пируэт.
— Да ладно тебе, пап, все будет как хорошо!
— Ну все, я поехал тогда, — произнес отец, после чего
обнял и поцеловал в лоб.
— Хорошо, — уткнувшись в папину грудь, проговорила с
тоской.
— Не скучай, — отстранившись, улыбнулся мужчина, а после
,сверкнув глазами и придав обманчивую строгость в голос
сказал, — и чтоб до моего приезда с университетом все
уладила!
— Улажу, — буркнула себе под нос.
Варфоломей Давыдович покачал обреченно головой, затем поднял глаза
на балкон, будто навсегда прощаясь с квартирой, что было вполне
вероятно, учитывая мои возможности, а после поспешил сесть в такси
к нетерпеливому водителю, что уже должно быть пятый раз
сигналил.
Мой грустный взгляд провожал машину до поворота. Вот я и осталась
одна на три недели в гордом одиночестве.
***
Сегодня была уже среда. Время на этой неделе текло мучительно
медленно. Так, медленно что казалось я скоро сойду с ума со
скуки.
Мое выражения лица было столь же «веселым», как у сотрудницы
похоронного агентства. Даже представляю, как я стою вся такая
хмурая, люди подходят, а я им невозмутимо: «Здравствуйте, у нас
сегодня скидка! Два гроба по цене одного, не желаете приобрести про
запас? Вам же, очевидно, все равно путь на тот свет заказан в
скором времени!»
Вот же умора! Не работа, а мечта…
Только я принялась рассуждать о перспективах такой работы, как на
мой телефон поступил звонок.
Я подпрыгнула от неожиданности, а затем, подорвавшись с дивана
метнулась к столу, чуть ли не снеся с него вазу.
Стоило только заветному гаджету оказаться в моих руках, как на моем
лице расплылась улыбка и я тотчас же приняла вызов.
— Алле! — отозвалась, едва ли не вопя от радости.
— Мальта! — довольно громко закричали на том конце
трубки, что заставило меня поморщится.
Так меня называл всего один человек. Весьма непосредственный,
шумный, наглый, но вместе с тем такой любимый Яша, или по паспорту
Яков Матвеевич Цукер (к слову, тоже не без еврейских корней. Таки
да!).
Яшка был моим другом детства. Столько приключений было, что стыдно
вспомнить, нечего детям рассказать! Ох, и куролесили мы в
шестнадцать! Лазили по заброшкам, рисовали граффити на стенах,
убегали от полиции и многое другое. Благо, с тех пор я стала
поспокойнее. Год назад Яков бросил меня (и пятерых наших детей, как
мы любили шутить!) на произвол судьбы и отчалил завоевывать земли
индейцев, которые уже несколько веков тому назад были завоеваны
американцами.
