– Не плохо, не плохо, – повторял мужчина, оглядываясь по
сторонам.
Его взгляд скользил от одной картины к другой, отмечая разную
технику написания и сюжеты: от натуралистических до
авангардных.
– У вас талант, – добавил он, приблизившись к последней работе –
большое полотно со счастливой парой. – Свадебный подарок? – уточнил
мужчина, указав на картину головой льва, что венчала его
трость.
– Да, – несмело улыбнувшись, подтвердил хозяин мастерской.
– Сколько?
– Она не продается. Вы сами заметили, что это «подарок», –
произнёс художник, стараясь добавить сожаления в свой тон.
– Я спросил «сколько?», имея в виду – во сколько вы оцениваете
сей шедевр?
– Хм, сложно сказать, – замялся художник. – Рисовал не для
продажи и даже не задумывался, – признался он, пожав плечами.
– Навскидку?
– Навскидку? – на мгновение он задумался, действительно
попытавшись оценить собственный труд, но тут же отмахнулся от
глупых подсчётов расходников и затраченного времени: – Боюсь, она
бесценна.
– И правильно делаете.
– Что именно? – не понял художник.
– Что боитесь, – уточнил гость, приблизившись вплотную к
картине.
Его пальцы коснулись застывших масляных мазков, под подушечками
предупредительно щелкнула искра.
– Постарались на славу, – дал гость очередную оценку мастеру. –
Но придётся избавиться от неё.
Мужчина щёлкнул пальцами. По полотну поскакали десятки искорок,
вгрызаясь в краску.
– Что вы делаете?! – воскликнул художник и бросился было спасать
своё творение, но сопровождающие его неожиданного гостя, которых
тот изначально принял за личную охрану, повалили его на грязный пол
мастерской и заломили руки за спину.
Ему не давали возможности подняться на ноги и помещать его
творению прогореть до основания. Он просил отпустить его, взывал
гостя потушить картину, но тот с непроницаемым выражением на лице
следил за игрой огня, который, поглотив полотно, исчез словно по
молчаливому велению разжигателя.
– Остальные картины собрать и отправиться на анализ, – отдал
приказ мужчина своим сопровождающим.
Охранники отпустили затихшего художника и принялись обходить
мастерскую, перенося картины ко входу.
Хозяин мастерской нехотя сел на полу и, не поднимая головы,
спросил:
– Зачем вы это сделали? Что вам нужно?
– За тем, что применение магии без должного разрешения,
запрещено.
– Магия? – художник расхохотался. – Магия? – повторил он, не
пряча истерических ноток в своём голосе. – Вы под наркотой? Какая
нах... магия?
– Картина, по-вашему, от спички загорелась? – резонно
поинтересовался мужчина, вынуждая художника замереть и притихнуть.
– Ваша магия уникального характера. Визуалы в наше время большая
редкость. Хочу, чтобы вы понимали, что это всё взаправду. И ваш
«подарок» мог сломать жизнь. Или вы считаете навязывание своего
видения достойным подарком?
Художник не спешил открывать рта, но мысль, мелькнувшая в его
голове, кольнула в самое сердце, вынуждая спросить у того, кто мог
знать ответ:
– Хотите сказать, моя картина навязала чувства, которые я хотел
видеть?
– Я так и сказал, – сухо отозвался гость.
– А теперь?..
– А теперь вы и ваши картины проедите в Центр реабилитации для
прохождения спец.курса, чтобы в будущем вы не причиняли никому
неудобств.
– А если я откажусь от вашего любезного приглашения?
– Не хотелось бы опускаться до радикальных мер, живой вы
ценнее.
Художник обомлел от того с каким спокойствием эти слова произнёс
его зловещий гость, стукнув в конце своей тростью об пол, словно
ставя точку и пресекая возможность торговаться. Как если бы к
художнику пришла сама смерть и предложила ему сделку, от которой
нельзя было отказаться. И этот мужчина высокий и тонкий, как его
трость, с осунувшимся лицом и впалыми глазами, отлично подходил под
этот образ.
