Медведь ворочался в берлоге, очнувшись от долгой зимней спячки. Он сердито рыл лапой талый снег, который вперемешку с ветками, шишками, листьями и другим лесным мусором спрессовался в грязную плотную массу и глухо ворчал на собственную неуклюжесть в этом громоздком теле. Наконец медведь проделал достаточно широкое отверстие и выбрался наружу.
Весна встретила «хозяина тайги» тёплым ласковым солнышком и весёлой трелью птиц. В желудке косматого зверя заурчало. Он хлопнул себя по брюху и, поморщившись, подумал: «Голод не тётка – пирожка не подсунет – пора восстанавливать силы…».
Весенние проталины открыли его взору сухую траву и едва пробивающуюся сквозь неё молодую зелень. Медведь скривился в недовольной гримасе – утолять голод травой и корнями вместо пирожков ему не хотелось.
Конечно, если бы он был настоящим медведем то он, не задумываясь, начал бы рыться в земле выискивая съедобные корешки и щипая молодую травку, или даже принялся бы «охотиться» на мышек и кротов… с голодухи-то всё пойдёт впрок. Но в том то и дело, что проснувшийся в берлоге лесной житель не был медведем. Он был иной сущностью. Он являлся Метаморфом – созданием способным воплощаться в любую живую форму любого существа обитающего на планете Земля.
Сотворённый некогда великим волшебником для охраны своего сына, Метаморф был верным другом и суровым защитником Владислава Волшебникова до тех пор, пока тот внезапно не исчез неведомо куда вместе с отцом. Пропали они столь внезапно и бесследно, что даже сверхъестественные способности и чутье Метаморфа не смогли ему подсказать: что же произошло с его обожаемым создателем и маленьким другом?
Мет подозревал, что к их исчезновению причастен некий «Орден кудесников» из параллельной реальности и даже пытался проникнуть в некоторые из них, чтобы попробовать найти сгинувших друзей. Но порыскав по двум десяткам иных миров, Метаморф понял – это бесполезное занятие, так как подобных иных измерений в Мироздании существует многие миллиарды и чтобы обыскать их все – не хватит и вечности.
С тех пор прошло несколько веков, если измерять время человеческими мерками. Метаморф отдалился от людей и, приняв сущность медведя, начал вести одинокий образ жизни в лесной чаще, изредка посещая людские поселения, чтобы добыть себе нормальное пропитание… особенно весной. Ну не мог он привыкнуть к ежедневному медвежьему рациону, исключая время, когда приходила пора ягод и мёда.
Вот и сейчас Метаморф, ощутив зверский голод (ведь впадал-то он в спячку как самый настоящий медведь) решил податься поближе к людям. Пройдя несколько десятков километров по лесу, он выбрался на опушку и втянул ноздрями воздух. Где-то рядом было человеческое жилье – отчётливо пахло свежеиспечённым хлебом, квасом и ещё чем-то неуловимым, но явно съедобным. Желудок протестующе взревел, ощутив столь соблазнительные запахи, и медведь двинулся на них словно сомнамбула.
Чутье привело его на окраину некоего города окружённого высокой стеной изготовленной из тёмного непрозрачного стекла. Метаморф покачал большой косматой головой и стал видоизменяться. Теперь он принял форму гигантского паука и стремительно полез по стене, высота которой поражала даже его воображение. Края стены казалось, скрывались в облаках.
Метаморф полз по гладкой поверхности несколько часов. Солнце уже начало садиться за горизонтом, когда передние лапы паука коснулись верха ограждения.
Задумчиво посмотрев вниз, Метаморф решил ускорить процесс преодоления преграды и начал отращивать себе крылья… вернее, сменил форму паука на тело летучей мыши. Хлопая кожистыми крыльями, он рваными кругами понёсся к земле.
