В который раз я говорю себе: Эмеран, ты сильная женщина, не надо
плакать. Какие слёзы, когда ты живёшь в фешенебельном отеле на
элитном тропическом курорте Камфуни уже полгода? Вокруг тебя
пальмы, море и песок. Каждый день веселье, фейерверки, джаз и
фокстрот. Да, этот нескончаемый праздник жизни не в твою честь, но
надо уметь во всем видеть положительную сторону.
Подумаешь, хотела быть высокооплачиваемым столичным
фотохудожником, а стала пляжным фотографом. В конце концов, снимать
манекенщиц для журнала мод и предметы искусства для аукционных
каталогов ужасно скучно, даже цветная плёнка не добавит этому
занятию творческого начала. А вот слоняться с фотокамерой по пляжу,
джунглям и немногочисленным островным достопримечательностям вслед
за непоседливыми нуворишами и королевскими аристократами намного
веселей. Ни капли престижа, ни минуты покоя, зато какие виды
попадают в твой объектив – только на цветную плёнку и снимать. И
пусть все адепты черно-белой фотографии посереют от зависти в своём
монохромном мирке.
И разве это беда, что тебе уже двадцать четыре, ты одинока и
слишком стара для грёз о вечной любви? Пускай господа на отдыхе
видят в тебе исключительно обслуживающий персонал, а дамы смотрят с
жалостью и презрением на твой брючный костюм и пучок волос на
затылке под полями шляпы. Зато ты сбежала от неверного жениха,
любителя певичек из кабаре, на далёкий сарпальский остров и теперь
свободна от любых обязательств.
Ты – молодец, с самого детства знала, что хочешь заниматься
фотографией, так и осталась верна своему увлечению, даже сумела
сделать его своей профессией. Подумаешь, родители не понимают, как
это женщина из их рода посмела работать, а не сидеть дома на полном
содержании мужа. Сама знаешь, они слишком старомодны, потому и не
заметили, как сильно изменился мир за последние тридцать лет.
Хочешь – работай пляжным фотографом, хочешь – учись в университете,
хочешь – выходи замуж без разрешения родителей и даже не один раз –
ведь сам король разрешил. Целая бездна возможностей, а ты сидишь
сейчас в баре при танцевальном салоне, с грустью смотришь на бокал
выдержанного коньяка, пока гости танцуют под энергичную мелодию, и
думаешь о всякой ерунде. Выше нос, жизнь прекрасна, а твоя-то и
вовсе бьёт ключом. Все будет хорошо. А потом будет ещё лучше.
... так говорю я себе, а сама представляю, что эти слова говорит
мне мой брат. Вернее, мог бы сказать, будь Лориан сейчас жив. Но он
погиб полтора года назад. А сегодня ему исполнилось бы двадцать
шесть лет. Поэтому передо мной стоит бокал его любимого коньяка, и
я пью за Лориана, в память о нём – самом смелом и безрассудном
человеке, кто всегда понимал меня и поддерживал во всем.
– Не согласитесь потанцевать?
Кто это отвлекает меня от чёрной меланхолии, когда я
только-только собралась окунуться в неё с головой? Пришлось
повернуть голову, поднять глаза и едва не потерять дар речи от
восхищения. Высокий красавец с открытой улыбкой и соблазном во
взгляде. Русые волосы, светло-зелёные глаза с темным ободком вокруг
радужки, едва заметный шрам над верхней губой – я бы сняла его
портрет, портрет уставшего соблазнителя после вечеринки. Или
портрет прожжённого циника, что ищет новых впечатлений вдали от
Аконийского королевства на экзотическом острове. Или...
Я так замечталась, что не сразу заметила зелёный билетик, что
лёг на стойку передо мной. Такие билетики одинокие господа покупают
на входе в салон и предлагают их профессиональным танцовщицам,
которых отель нанял скрашивать мужское одиночество. Порой не только
в танцах, если с девушкой договориться.
И вот я смотрю на этот билетик и думаю: нет, не хочу
портрет циника-соблазнителя. Хочу портрет мерзавца, гедониста и
безответственного негодяя.
