1
Ну, почему ни один вечер в моей семье не проходит без скандала. Каждый вечер то с мужем, то с сыном, то с дочерью. С мужем уже лет пять общего языка найти не можем. Пока молчим и не ругаемся, только стоит мне хоть слово сказать, скандал обязательно будет. С сыном и дочерью тоже разговаривать спокойно не получается, они меня совсем слушать не хотят. Переходный возраст, сыну 17, дочери 15. Муж у меня второй, детки не от него, поэтому к воспитанию ребят он никакого отношения не имеет. Сама пытаюсь их уму разуму научить.
Вот и сегодня вечер закончился скандалом, Артёмка, сын, хлопнул дверью, ушёл вещи собирать. В общагу, к друзьям жить собрался. Я, видите ли, ему свободы не даю. Маруська, дочь, обиделась, что я ей с парнем двадцати летним не разрешила встречаться, ещё и пообещала посадить этого любителя маленьких девочек. На что мне было заявлено, «что она уже взрослая и у неё любовь, а я старая, сама не живу и всем вокруг мешаю». Дима, муж, попытался за меня заступиться, я его заткнула, мои дети, сама разберусь.
Вот и обиделись все, по комнатам разошлись, а я на кухне осталась, посуду убирать, после семейного ужина. Может и правда дело во мне, я всем жить мешаю? Из глаз покатились слёзы, до того стало обидно. Даже в глазах от обиды потемнело.
Хлопнула входная дверь, Артёмка ушёл. Пусть идёт, сейчас только в автобус сядет его полиция домой привезёт. После одиннадцати до восемнадцати лет на улице нельзя находиться. А сейчас без пяти одиннадцать, пока до остановки добежит, время выйдет. Объясняться только придётся, да ладно, суну рублей пятьсот, протокол писать не будут. А сыну впредь наука будет, слушать мать надо.
Опять хлопнула входная дверь, мимо кухни промелькнул Артём, вот и ладушки, сам вернулся. Выскочил на улицу, напугался и вернулся. Завтра поговорю, может всё же услышит меня. В армию он собрался. Ага, как же, так и пустила я его туда. Техникум закончит, а там может, что и придумаю, чтобы не отпускать его. И доводы-то, какие придумывает. В оружие он разбирается. И что, это не повод в армию идти. Ещё и Димка потявкивает, «все мужики служить должны». Все, да не все. Мой сын не все. И точка.
– Мать, послушай, – в кухню зашёл Дима, – на улице, как-то пусто. Тишина, на уши давит.
– Не морочь голову, давай спать, поздно уже. Завтра всем на работу, вот люди и успокоились, спят давно.
– Ну, да наши соседи сверху часов до трёх ночи обычно шумят, а это и у них тихо. – Возразил Дима.
– Устали люди, – почему-то начала заводится я. Бесит он меня. Хоть бы раз своё мнение отстоял, так нет, во всём со мной соглашается. Вот и сейчас пожмёт плечами, развернётся и пойдёт в комнату.
– Как знаешь, – Дима пожал плечами, развернулся и пошёл в комнату, спать. А я встала у окна. И правда, на улице ни души, время ещё не так и поздно, машины по трассе не едут, странно. И соседи, действительно, тишина сверху. А и хорошо, хоть выспимся.
Будильник прозвенел в шесть, как раз собрать на стол завтрак, собраться самой, посмотреть, чтобы ребята ушли в школу и техникум и на работу.
– Странно, – Артём стоял у окна, – а на улице никого. Я вчера до часу ночи в окно смотрел, так никто и не появился. И магазин круглосуточный с открытыми дверьми стоит, а людей нет.
– Ты, как Димка, рано ещё, вот и нет никого. – Возразила я.
– Семь уже, – к окну подошла Маруся, открыла фрамугу. В окно ворвался гомон птиц, весенний ветер, запах свежей, зелёной листвы и всё. Ни шума машин, ни громкого разговора дворника, ничего. Такого не может быть. Мы хоть и не живём в центре, но шумы и запахи у нас вполне городские. А тут пахнет весной и никакого города. Я подошла к окну и уставилась во двор. Ни души. Странно.
