Глава первая
Лондон, 1837 год
Леди Элинор Гринвуд окинула пренебрежительным взглядом чрезмерно украшенную гостиную дома номер восемь по Хаф-Мун-стрит, и Кэролайн внутренне напряглась. Время для визитов давно прошло, но ее тетю никогда не волновали подобные тонкости, если она считала кого-то ниже себя.
– В самом деле, Кэролайн. Снять дом? Неужели твоя нанимательница не может позволить себе купить что-нибудь пристойное?
– Совершенно уверена, что может, мэм, – откликнулась Кэролайн. – Но она еще не решила, желает ли остаться в Лондоне дольше, чем на предстоящий сезон.
– А если ей здесь придется не по вкусу, она потащит тебя с собой обратно на север? Полагаю, она вдова – ни один супруг не позволил бы тратить столько средств на подобные вольности. – Леди Элинор содрогнулась, и три больших пера у нее на шляпе затрепетали. Ее заостренные черты лица, включая нос, подбородок и поджатые губы в данный момент выражали неудовольствие. – Как они нажили состояние?
– Это едва ли наше дело, мадам, – сдержанно ответила Кэролайн. – Миссис Фроджертон была очень добра ко мне, и…
– Но в этом не было никакой нужды, дорогая племянница, – вновь перебила леди Элинор. – Принимая жалованье, ты себя унижаешь. Тебе прекрасно известно, что я и сейчас бы приняла тебя в Гринвуд-холле с распростертыми объятиями.
Кэролайн сделала книксен.
– Все эти годы вы были очень щедры ко мне и к моей сестре, тетя, но я опасаюсь злоупотребить вашей добротой.
– При этом ты с радостью предоставила сестру моим заботам.
– Я немедленно освобожу вас от этой обязанности, как только буду в состоянии это сделать. – Кэролайн выдержала иронический взгляд тетушки.
– На ту сумму, что тебе сейчас платят? Сомневаюсь. – Ее светлость вздохнула. – Полагаю, ты рассчитываешь, что однажды выйдешь замуж и твой супруг согласится взять Сьюзан к себе. – Она помедлила. – Хотя, учитывая, что трагическая гибель вашего отца оставила вас обеих без гроша, какой джентльмен согласится взять тебя в жены?
– Я и не думала о замужестве, – поспешила заверить тетушку Кэролайн. – Я лишь…
– Что ж, я все еще намерена тебя переубедить.
Леди Элинор прошлась по гостиной, останавливаясь, качая головой и рассматривая каждый кричаще-модный египетский предмет меблировки, который миссис Фроджертон взяла в аренду, обставляя дом. Кэролайн тоже не могла оценить этот стиль, но ей было приятно видеть, как миссис Фроджертон ахает и радуется каждому новому приобретению, заказанному в результате жадного изучения «Хранилища Аккермана»[1].
Наконец леди Элинор остановилась у облицованного разноцветным мрамором камина и повернулась к Кэролайн:
– На следующей неделе я устраиваю прием в честь семнадцатилетия твоей кузины Мэйбл. И рассчитываю на твое присутствие.
– А где будет проходить торжество? – уточнила Кэролайн. – Если здесь, в Лондоне, то, уверена, меня отпустят на вечер.
– Нет, Мэйбл настаивает, чтобы все приехали в Гринвуд-холл на несколько дней.
Приготовившись к тетушкиному гневу, Кэролайн ответила:
– В таком случае, боюсь, я не смогу быть.
– Не говори глупостей, дорогая. Уверена, миссис Фроджертон не станет возражать.
– Но я стану, – не согласилась Кэролайн. – Меня наняли, чтобы я находилась при миссис Фроджертон и ее дочери Дороти и помогла ей войти в общество. Я не могу оставить их перед самым началом сезона.
Леди Элинор больше не улыбалась.
– Ты ведешь себя крайне неучтиво. – Она провела пальцем в перчатке по мраморной каминной полке, точно хозяйка, проверяющая, не осталось ли пыли. – Разве тебе не хочется навестить сестру?
Не крылась ли за этими словами угроза? Кэролайн бы не удивилась. Ее тетушка была похожа на недавно почившего отца Кэролайн больше, чем многие думали, и страшно сердилась, если не добивалась желаемого всеми способами.
