В подземном бункере, спрятанном под заброшенным научным институтом на окраине города, царила стерильная, будто вымершая тишина. Над головой – толстый слой бетона, а за ним другой, параллельный мир: уличная возня, очередь в аптеку, новости о скидках и пробках. Всё то, что не имело ни малейшего отношения к тому, что происходило здесь, внизу.
Здание над нами выглядело безнадёжно покинутым: облупленные стены, выбитые окна, заросший двор, вывеска «Автономные Системы», перекошенная и поблекшая. Никто не догадывался, что на глубине тридцати метров начинались коридоры Отдела «Тень». Организации, которая официально не существовала. Ни в реестрах. Ни в бюджете. Ни в головах простых людей.
Внутри бункера воздух был беззвучным, вычищенным до стерильности. Холодный свет ламп заливал просторные помещения. Стены – из армированного полимера, потолок – клубок кабелей, всё сделано так, чтобы не допустить ошибок. Тут не про уют. Тут про контроль. И мгновенную реакцию.
У голографической панели стояла Кира. Наш командир. Женщина, способная одной бровью заставить генерала замолчать. Брючный костюм без единой складки, волосы затянуты в идеальный пучок, браслет-сканер на запястье – всё выверено до миллиметра. Даже пауза в дыхании была стратегической.
В руках у неё была папка. Бумажная. Потому что кое-что до сих пор не доверяют ни цифровым каналам, ни зашифрованным сетям.
– Ты хоть слушаешь? – спросила она, не оборачиваясь.
Я лениво расхаживал по комнате, вращая плечами, будто разогреваясь перед спектаклем.
– Всегда, Кира. Просто настраиваюсь. Спасти мир, соблазнить наследницу глобальной катастрофы – понимаешь, важно поймать ритм.
Я знаю, как выгляжу: рубашка застёгнута не на все пуговицы, галстук сбился набок, прядь на лбу, серьга в ухе. Со стороны – будто я из отдела дизайна, а не спецопераций. Но это и есть часть роли. Беспечность – лучший камуфляж. Внутри же я совсем другой. Серьёзный до скрупулёзности, почти педант. В душе – идиалист, который до сих пор верит, что мир можно исправить. Просто теперь я предпочитаю делать это не в лоб. А тихо. И точно.
Кира с тихим хлопком швырнула папку на стол.
– Алиса Валентайн. Вторая дочь доктора Маркуса Валентайна. Ты знаешь, кто он.
– Гений с манией контролировать катастрофы. Создатель проекта «Лев». А год назад – просто исчез. Без следа. И, как показывает практика, такие исчезновения редко ведут к чему-то хорошему. – Я подошёл ближе, склонился над фотографией. Девушка с тёмными завивающимися волосами, прямой взгляд, глаза – цвета замёрзшего озера. – Прелестна. Но в этих глазах лёд. Такой, что обжигает.
– Возможно. – Кира подтолкнула ко мне досье. – У неё есть старшая сестра – Яра Валентайн. После развода родителей Яра осталась с матерью, Алису отец забрал к себе. С тех пор – две параллельные жизни. Разные города, разные школы, даже фотографии – как из двух разных вселенных.
– Мать – Мирисса Кроуфорд. По образованию – филолог, но давно уже не преподаёт. Сейчас у неё собственное издательство и небольшой бизнес, связанный с образовательными курсами. Женщина сложная, стервозная, конфликтная. Острый ум, тяжёлый характер, склонна к манипуляциям и резким суждениям. Со взрослыми у неё всегда война, с авторитетами – тем более. Но при всём этом – детей она любит. Особенно Яру. С ней у Мириссы крепкая эмоциональная связь: Яра – «её девочка», её отражение и, возможно, главная гордость. – А отец… – Кира сделала паузу. – Доктор Маркус Валентайн. Гений, одержимый контролем. Научный руководитель проекта «Лев». Ходили слухи, что он собирался внедрить прототип в реальных условиях, не дожидаясь одобрения комиссии. Через пару месяцев после этого – исчез.
