– Чёрт побери, как же раскалывается голова… – эти слова, полные боли и недоумения, пронеслись в сознании Александра, и вышли на свет, стоило лишь ему прийти в себя. Голос его звучал хрипло, и совсем для него непривычно. На задворках разума, так и мелькали мысли, что он долго молчал, и стоило им сформироваться, принимая очерченный вид, как острая боль стремительно пронзила виски, заставляя его тело сначала неестественно скручиваться, а после и вовсе выгнуться в дугу. Неистовый скрежет, доходящий до ультразвука, заполнил уши и по ощущениям все его тело, вынуждая судорожно хвататься за голову, и закрывать уши ладонями в отчаянной надежде, что это вот-вот закончится. Но боль не спешила утихать, а только лишь усиливалась, отдаваясь набатом в каждой клеточке тела и наполняя разум отчаянием.
– Да что ж это такое… Таблетка… Помню, что у меня были таблетки в рюкзаке… Где он? – мыслительный процесс медленно налаживался, и Александр потянулся за спину, где, как ему казалось, был его рюкзак. Но вместо привычного веса на плечах и таких знакомых ему лямок, он ощутил лишь пустоту.
В замешательстве Александр начал шарить руками по полу, рядом с собой, в поисках своей поклажи, но его пальцы коснулись лишь холодной, шершавой и пустой поверхности камня. Собравшись с силами, он медленно встал на четвереньки, чувствуя, как тело протестует против каждого движения, так и норовя снова упасть под тяжестью гравитации.
– Да, Лекс, бывал ты в передрягах, но это… это что-то новое. – пробормотал он себе под нос, пытаясь сосредоточиться на поиске рюкзака. В то же время, лёгкий холодный ветерок прошёлся по его телу, и он внезапно осознал, что ему не хватает одежды. На нём не было ни куртки, ни кофты, и в момент пришедшего озарения, его тело буквально задрожало от холода, или от осознания ситуации. Этого он разобрать не мог. Вставая на колени, Саша поднес свои руки к лицу, силясь рассмотреть ладони, которые немного жгло то тут, то там. Но с каждой секундой щурясь всё сильнее, он понимал, что совсем ничего не видит, а вокруг по ощущению царит явно не самое тёплое время года. Чувствовалась некая прохлада.
– А что с глазами? – Александр провёл пальцами по векам и с ужасом почувствовал что-то липкое и неприятное, полностью закрывающее глаза, именно это мешало ему видеть. Очевидный вывод вырисовывался в голове. Вся эта субстанция напоминала смолу, густую и клейкую. Предприняв нелепую попытку очистить глаза пальцами, увы, но содрать её у него не получилось, и тогда он вспомнил про булавку, которую раньше использовал, чтобы менять сим карты в телефоне, заранее прикрепляя ту к джинсам.
– Так, аккуратно… Помни, Лекс, твои предки медики наделили тебя железной стойкостью рук и крепостью нервной системы. – шептал он себе все еще хриплым голосом, успокаивая, чтобы не дрогнуть в самый ответственный момент. Отцепив задубевшими от холода пальцами булавку, он медленно поднес ее к лицу. Поддевая липкую массу закрытой частью, Александр неторопливо начал снимать её со своих век. Процесс был болезненным и неприятным, каждое движение, и каждая упавшая клякса вызывали у него жгучую боль по коже, но не имея другого выбора, ему приходилось продолжать болезненные манипуляции.
– «Английская булавка»… Кто бы мог подумать, что именно ты станешь моим спасением. – с иронией прохрипел он, опираясь спиной на холодную каменную стену или обломок, что так неприятно царапал голый торс. Медленными и осторожными движениями он удалял клейкую субстанцию с глаз, постепенно возвращая себе способность к зрению. Когда последние кусочки липкой массы были содраны, Александр вытер булавку об джинсы и снова прикрепил её на прежнее место.
