Тайна Виктории Николаевны
Рома выбрался из бассейна последним. Он стоял у бортика, вода стекала с него ручейками, оставляя ощущение прохлады на разгорячённой коже. Воздух в зале сегодня не вымораживал до костей, как в тот злополучный раз с Яшиным пари. Напротив, лёгкая свежесть была приятна, и Рома не спешил в душевую, давая телу обсохнуть.
К трамплину подошла фигура. Сухая, собранная, готовая к прыжку. К собственному непередаваемому волнению, Рому узнал в этой девушке, Блайз Тартедлав. Рома последним выходил из бассейна, а Блайз в противовес ему вошла в зал для занятий первой из своего взвода. Американская блондинка в чёрном открытом купальнике выглядела… ослепительно.
Из Ромы как будто весь воздух одним ударом вышибли. Каждая встреча с Блайз подтверждала досадную истину: присутствие красивых женщин порождало внутри у парня неприятную робость.
Холодок пробежал по спине, и Рома инстинктивно попятился, надеясь раствориться в тени колонн. Не получилось. Блайз заметила его в последний момент, но её взгляд был открытым, без тени подозрения в его бегстве.
– Привет, – её улыбка была солнечной и непринуждённой.
– Здравствуй, Блайз, – голос Ромы прозвучал неестественно громко, попытка уверенности обернулась натянутой скорлупой.
Её красота обрушилась на него, как тепловая волна. Он сделал шаг навстречу, почувствовав, как земля уходит из-под ног в прямом и переносном смысле.
– Как плавать? – любезно поинтересовалась она, поправляя очки.
– Хорошо, – Рома торопливо кивнул, чувствуя, как взгляд самопроизвольно скользит по её полуобнаженной фигуре. Внутри закружилась карусель – жар сменялся ледяными мурашками, и эта внутренняя буря заставляла его слегка дрожать. Слова застревали в горле комком.
Блайз не торопилась заполнять паузу, а Роме в голову не приходило ничего, кроме запретных мыслей. Тишина становилась невыносимой, звенящей. «Нужно что-то сказать! Но что? – Голос совести бил тревогу: – Ничего нельзя ей говорить! Это предательство по отношению к Саше!» Он попытался спастись вежливой улыбкой и отступлением, но Блайз опередила:
– Ты, наверное, замёрзнуть, – заботливо спросила она, поправляя резиновую шапочку на светлых волосах.
– Да нет… – начал было Рома, собираясь объяснить, что плавание согревает само по себе. Но мысль, что он отвергает её участие, показалась грубой. – То есть… да, – поправился он, сдаваясь.
– После мой плавание, мы можно идти в кают-компани? – предложила Блайз, и её глаза искрились теплом. – Я угостить… горячий шоколад? Или кофе?
Рому бросило в жар. Заметила ли девушка, как покраснело его лицо?
– Кофе? – переспросил он глупо, пытаясь выиграть секунду.
– Yeah! – ответила она, и переход на родной язык сделал её ещё более живой, раскованной.
«Саша. – Имя прозвучало в его голове ударом гонга. – Как же Саша?» Но ведь это всего лишь кофе. Просто кофе. Вежливость не позволяла отказать. Цивилизованное предложение…
Голова Блайз слегка склонилась набок – вопрошающе, по-кошачьи. И этот жест – такой знакомый, такой сашин – пронзил Рому острой болью. Саша. Из-за которой у Ромы на протяжении нескольких месяцев что-то болезненно сжималось внутри. Саша, которая поверила вычурной лжи Стефана и приняла сторону его и своей бабушки. Саша, которая до сих пор не знала, кто на самом деле вытащил её тогда из темноты и хаоса.
– Okay, – выдохнул он по-английски.
Улыбка Блайз расцвела, как солнце. Она кивнула и осторожно ступила по лесенке в мерцающую бирюзу бассейна, где уже вовсю резвились её однокурсники.
Рома заставил себя оторвать взгляд от её скользящей в воде фигуры. Словно стряхивая морок, он развернулся и почти побежал в душевую, под струи обжигающе горячей воды. Он задержался дольше всех, пытаясь смыть не только хлор, но и навязчивый образ – чёрный купальник, светлые волосы под шапочкой, тёплый взгляд. Обсохнув, он натягивал форму, а в голове стучала одна мысль: острой необходимости в согревающем напитке у него нет. И это…
