Мария Соколова поморщилась, когда голографическая проекция многомерной модели снова окрасилась алым. Третья ошибка за последний час. Она отстранилась от виртуальной консоли и устало потерла глаза. Неоновый свет лаборатории квантовой физики отбрасывал на её лицо бледно-голубые тени, делая и без того острые черты ещё резче. Серые глаза, обычно пронзительные и внимательные, сейчас выглядели воспаленными от многочасового вглядывания в колеблющиеся математические формулы.
– Доктор Соколова, – мягко произнёс искусственный интеллект лаборатории, – ваша активность продолжается восемнадцать часов без значительных перерывов. Рекомендую отдых.
– Ещё один прогон, АИДА, – отмахнулась Мария, пальцами рассекая воздух, чтобы изменить коэффициенты в парящей перед ней формуле. – В седьмом кластере явная ошибка.
Её руки двигались механически, с точностью автомата. Полупрозрачные цифры и символы перестраивались под её прикосновениями, формируя новые конфигурации многомерных пространств. Это была её работа последние пять лет – моделирование теоретических пространств с измененными физическими константами. Рутина, которая заполняла пустоту.
На секунду пальцы Марии замерли над проекцией. В памяти внезапно всплыла яркая картинка: София, её восьмилетняя дочь, завороженно наблюдающая за трехмерной моделью звёздной системы, её каштановые волосы отливают медью в свете проекции. Рядом стоит Андрей, положив руку на плечо дочери, объясняя ей принципы планетарных орбит с терпением, которое всегда вызывало у Марии тёплую улыбку.
– Мама, мы когда-нибудь полетим туда? – спрашивает София, указывая на далёкую звезду.
– Однажды люди обязательно долетят, солнышко, – отвечает Мария, обнимая дочь. – Может быть, именно ты построишь корабль, который сможет…
Резкий звук входящего вызова безжалостно вырвал её из воспоминания, возвращая в холодную реальность лаборатории. Мария моргнула, отгоняя образ, и приняла вызов движением руки.
– Соколова, – её голос звучал сухо и профессионально, без следа эмоций, которые ещё секунду назад отражались на её лице.
– Доктор Соколова, – на голографическом экране появилось лицо директора института, профессора Николаева, обычно невозмутимое, но сейчас на удивление оживлённое. – Вас ожидают на экстренном совещании через тридцать минут. Конференц-зал Института космических исследований.
– Экстренном? – Мария нахмурилась. Её работа редко требовала срочных совещаний. Теоретическая физика обычно развивалась в более размеренном темпе.
– Высший приоритет, – кивнул Николаев. – И… – он на секунду замялся, что было совсем на него не похоже, – присутствуют представители МКК.
Мария выпрямилась. Международная космическая коалиция не интересовалась абстрактными теориями без прямого практического применения.
– В чём дело, Виктор Андреевич?
– На орбите Земли обнаружен "Циолковский", – Николаев произнёс это таким тоном, будто сообщал о явлении Христа народу.
– "Циолковский"? – Мария непонимающе нахмурилась, а затем её глаза расширились от осознания. – Тот самый? Первый межзвёздный?
– Да, тот самый, – директор кивнул, и на его лице промелькнуло нечто похожее на благоговейный трепет. – Корабль, который считался потерянным тридцать лет назад, вернулся. И они хотят, чтобы вы возглавили научную группу по его изучению.
– Но почему я? – Мария невольно отступила на шаг. – Моя специализация – теоретическая физика многомерных пространств, а не…
– Именно поэтому, – перебил её Николаев. – "Циолковский" был оснащён экспериментальным варп-двигателем. А вокруг корабля наблюдается аномалия, для объяснения которой, возможно, потребуются именно ваши знания. Подробности на совещании. Тридцать минут, Мария Александровна.
