Часть первая: Открытие
Пролог: Отправление
Ночное небо над Байконуром-9 освещалось не звездами, а прожекторами и цифровыми указателями. Космопорт, расширенный в двадцать раз по сравнению с историческим предшественником, гудел последними приготовлениями. В воздухе стояла смесь озона, синтетического топлива и страха. Страх был самым отчетливым элементом.
Джулиан Ривз, молодой нейробиолог с уже редеющими волосами, стоял у обзорного окна терминала, наблюдая за пятью колоссальными структурами на стартовых площадках. Корабли класса "Ковчег" были самыми большими объектами, когда-либо созданными человечеством: каждый высотой в километр, с вращающимися жилыми отсеками, предназначенными для размещения пятнадцати тысяч человек на протяжении веков. Их официальные названия были прозаичны: Ковчег-1, Ковчег-2, Ковчег-3, Ковчег-4 и Ковчег-5. Но люди, которые будут на них жить и умирать, уже дали им собственные имена. Ковчег-3, его будущий дом, уже называли просто "Ноем".
– Доктор Ривз, ваша группа вызывается на посадку, – произнес механический голос в его персональном коммуникаторе.
– Подтверждаю, – ответил он, не отрывая взгляда от кораблей.
Пять последних надежд человечества. Пять стрел, выпущенных в разные звездные системы с потенциально обитаемыми мирами. Пять последних шансов.
Земля умирала не с драматическим взрывом, а с методичным, неумолимым истощением. Ресурсы, виды, надежда – всё сокращалось с каждым годом. Климатические катастрофы, войны за ресурсы и массовые миграции уже унесли миллиарды жизней. Человечество не погибало – оно увядало, медленно и мучительно.
Процесс отбора для Ковчегов был, возможно, самым жестоким социальным экспериментом в истории. Выбрать 75 000 человек из оставшихся трех миллиардов. Выбрать, кто будет жить на звездах, а кто останется на умирающей планете.
Вначале все казалось объективным: генетическое разнообразие, отсутствие наследственных заболеваний, психологическая стабильность, полезные навыки. Но по мере того, как списки сужались, социальные и политические факторы начали доминировать. Богатство не гарантировало место, но, несомненно, повышало шансы. Затем были исключения, особые случаи, внезапные замены. Дети влиятельных лиц вытесняли генетически идеальных кандидатов. Целые этнические группы оказывались недопредставленными.
Джулиан видел документы, которые никогда не должен был видеть. Он знал, что Ковчеги нести не только будущее человечества, но и все его грехи.
Он провёл рукой по персональному терминалу, просматривая свой профиль. Джулиан Ривз, 35 лет, специалист по нейропластичности и хранению памяти. Кандидат, выбранный для своих знаний, а не для генетического профиля. Он знал, что не был первым выбором. Знал, что занял место другого ученого, внезапно "дисквалифицированного" за неделю до отправления. Он не знал точно, кому он был обязан этой заменой, но догадывался.
– Последний шаттл отправляется через пятнадцать минут, – объявил голос в терминале.
Джулиан в последний раз посмотрел на опустевший терминал космопорта. Большинство отобранных уже находились на борту, проходя процедуры криостазиса и занимая отведенные места. Он был среди последних – группы специалистов, которые должны были оставаться в сознании во время начальной фазы полета. Элитный персонал, которому доверили запуск систем, которые будут поддерживать жизнь пятнадцати тысяч человек в течение следующих трех столетий.
В другом конце зала стояла женщина, которую он не узнал. Её тёмные волосы были собраны в тугой пучок, и она методично делала записи на планшете, игнорируя объявления и всех вокруг. На ее бейдже было написано "Д-р И. Ли", а под именем значилось "Искусственный интеллект / Адаптивные системы".
