Девчонка не понравилась с первого взгляда, хотя обычно мне на них глубоко плевать. Сутулая дылда с дурацкой стрижкой прошмыгнула на свободное место рядом с тощим хлюпиком и сразу же уставилась – словно у меня на лбу нарисована чёртова мишень.
Скорчил рожицу и она вмиг отвела взгляд – а нечего глазеть, тут ей не цирк бесплатный. Глазей на доску и препода, ты же учиться пришла, а не таращиться на парней, вот и займись делом.
Вот жуть! Ощущение обжигающей ненависти так и повисло в воздухе, даже пришлось потрясти головой, чтобы избавиться от наваждения. Вроде унылая серая мышка в дедушкином балахоне, а внутри явно целая тонна отборного гнева – небось копила всё лето, сидя в глубоком одиночестве на даче, чтобы выплеснуть теперь на нормальных людей. Дорвалась до цивилизации, ага. Тут её живо обломают – у нас таких зануд не любят.
Чего ей надо?
В подтверждение моих мыслей Лиса больно ткнула ручкой в бок и прошипела:
– Видал страшилу? В колхозе заснул сторож и главное чучело сбежало с грядки? Где только таких находят. По-моему, ты ей нравишься, вундеркинд недоделанный.
У Лисы язык, как бритва, но я её не виню – она молоток и умеет держать удар. Её богатенький папка кинул мамку и теперь возит по круизам новую шикарную жену, которая не сильно старше самой Лисы, но намного фигуристей, а она вынуждена утирать мамкины слёзы и прятать её бухло по огромной хате, оставленной бывшим. Жизнь не сахар, вот она и злющая. Зато с ней всегда легко, потому что она не лезет туда, куда её не просят.
– Трудно сказать, насколько она плоха, ведь надо бы раздеть, чтобы заценить. Вдруг там бомба, а?
Лиса легонько шлёпнула меня конспектом и захихикала, но моя реакция ей не понравилась. Не то, чтобы она запала на меня – нет. Она всегда спокойно и несколько свысока относилась к моим одноразовым приключениям, подчёркивая свой нерушимый дружеский статус. Кое-что у нас было – пару-тройку раз, но давно и мы об этом никогда не вспоминаем. Лиса выше этого.
– Ты балбес. Смотри, как ласково она прислонилась к хлюпику. Кажется, наши лошки подружились.
На секунду мне показалось, что она и вправду погладит его – подняла тонкую кисть, нелепо торчащую из широченного рукава безразмерного свитера, и поднесла к его засаленным волосам, глядя на него с непонятной нежностью, а мне вдруг стало страшно. Словно здесь есть опасность, только я не могу разобрать, в чём засада.
Хлюпик нагнулся к рюкзаку и она тут же отдёрнула руку и чуть-чуть отодвинулась. Он и не заметил, как только что чудом избежал телячьих нежностей – уставился на доску, как настоящий лох. Его зовут Степанов – вспомнил, как видел его в библиотеке при выдаче учебников. Впервые повезло чуваку, у него теперь есть шанс замутить с живой девчонкой, а не с собственным воображением. Что же, удачи! Надеюсь, она и правда хороша под страшенным прикидом.
А у лошка проблемы – после пары самый здоровенный из парней подкатил к нему, сопровождаемый стайкой таких же неудачников. Степанов выронил барахло дрожащими руками и мямлит, беспомощно озираясь на спасительную дверь, но Громов положил лапищу ему на плечо – чуть не раздавил беднягу.
Пока Громов что-то вещал через губу, дылда скользнула качку за спину и я подумал, что она торопится сбежать, пока её не задело, но жестоко ошибся. Дылда встала совершенно неподвижно и сверлит тяжёлым взглядом затылок Громова, а тот начал дёргать плечом и вдруг закашлялся и согнулся пополам, словно ему саданули дубиной поперёк туловища.
Степанов не настолько лох – подобрал манатки и тут же свалил куда подальше, а дылда неторопливо пошла следом, не поднимая глаз.
Признаться, что я был озадачен – ничего не сказать.
Ну же, соберись. Они ничего о тебе не знают. Они и понятия не имеют про вереницу опекунов, поспешно вернувших тебя после краткого подарочно-конфетного периода, когда ты так старалась быть милой и доброй девочкой для них. Всё заканчивалось предсказуемо и закономерно – тем самым до боли знакомым выражением ужаса и отвращения в их глазах, но не оно было наихудшим, потому что к подобному она уже привыкла и не ждала другого.
