Соня
Опоздавших двое: я и улыбчивый
парень. Возможно, мой новый одноклассник.
- А, это ты! – говорит он, будто
ждал именно меня. И протягивает руку. – Тоха.
На всякий случай оглядываюсь, но
рядом никого нет. Мы стоим на крыльце школы. У Тохи короткая
стрижка, смеющиеся глаза и улыбка до ушей. Одет он обычно: джинсы,
растянутый свитер, куртка и кроссы. За спиной – набитый рюкзак. С
виду и не скажешь, что ученик элитной школы.
- Софья… - немного растерянно
отвечаю я, касаясь теплой ладони ледяными пальцами.
Я замерзла, потому что ноги
промокли. По пути из аэропорта к школе мне посчастливилось попасть
под дождь, и ботинки не выдержали сурового испытания московской
осенью. Еще и ветер дует такой, что я сто раз успела пожалеть, что
не послушалась маминого совета и не оделась теплее. Я родилась и
выросла в южном городе, и в голове не укладывалось, что в первых
числах сентября может быть так холодно.
- Ого! – восклицает Тоха. – Да ты
ледышка!
- Ерунда, - бормочу я, кутаясь в
легкий плащ.
Не добавляя ни слова, он сбрасывает
рюкзак, снимает куртку и набрасывает ее мне на плечи.
- Зачем? Не надо! – пугаюсь я.
Он не успевает ответить. На крыльцо
поднимается мужчина лет сорока, одетый в военную форму.
- Здравия желаю, товарищ капитан! –
приветствует его Тоха.
Тот смотрит на него хмуро, переводит
взгляд на меня.
- Здравствуйте, - произношу я на
всякий случай.
- Все в сборе? – спрашивает
мужчина.
- Так точно, товарищ капитан! –
рапортует Тоха.
- Хватит паясничать, Симонов, -
обрывает его мужчина. И обращается ко мне: - Ты новенькая?
Потапова?
- Ага, я.
Симонов? Как поэт. Но я где-то еще
слышала эту фамилию…
- Константин Семенович Иванов, -
представляется он, - военрук. Поехали, машина у ворот.
Пытаюсь отдать куртку Тохе, но он
резво подхватывает свой рюкзак и мой чемодан и сбегает по
ступенькам. Мне ничего не остается, как плестись следом.
- Нормально добралась? – спрашивает
военрук.
- Да, - отвечаю я. – Простите, из-за
меня столько хлопот…
- Отставить, - морщится он. –
Причина у тебя уважительная. Все в порядке.
К началу занятий я действительно
опоздала по уважительной причине.
Летом умерла бабушка, и моей
безмятежной жизни в тихом южном городке неожиданно пришел конец.
Убитая горем, я не заметила, как взрослые все решили без меня.
- Будешь жить с нами, - сказала
мама. – Закончишь одиннадцатый класс в хорошей школе, легче будет
поступить в институт.
«С нами» - это с ней, отчимом и
моими сводными братьями. К слову, последних я никогда не видела.
Знаю только, что они примерно одного со мной возраста. Отчим как-то
приезжал знакомиться, но общего языка мы не нашли. Я тогда была
мала, лет восьми, и новое замужество мамы воспринимала, как
предательство.
Когда мама переехала к мужу, я
осталась с бабушкой, мамой отца. Только недавно бабушка сказала
мне, что это было ее условие. Она настояла, чтобы я осталась с ней.
Утверждала, что из благих побуждений.
- Сонечка, ты уже взрослая, ты
должна понять. Твоя мама – молодая женщина, ты была для нее обузой.
А я осталась одна после смерти Санечки. Ты – моя единственная
радость. И потом, я дала тебе хорошее образование, воспитала тебя,
как добрую, порядочную девочку.
Все так, бабушка хорошо обо мне
заботилась и любила до беспамятства. Но вместе с ней жила дочь, моя
тетушка. А я не была для мамы обузой.
- Это чушь! Ты никогда мне не
мешала, - возразила мама, когда я рассказала ей о признании
бабушки. – Зинаида Михайловна – прекрасный человек, однако…
несколько эгоистична. Да, она не хотела расставаться с тобой. А я
не могла найти в этом городе хорошо оплачиваемую работу. Мы с ней
договорились, что я поеду на заработки в Москву. После, когда
Филипп сделал мне предложение, она не захотела тебя отдавать.
Умоляла, чуть ли ни на коленях стояла! И я согласилась, из уважения
к твоему отцу. Он боготворил свою мать. Филипп настаивал, чтобы ты
жила с нами, даже комнату тебе приготовил…
