В которой прекрасная принцесса
впервые встречается на моем пути.
Мне было семь лет когда мой мир
изменился. Нет, не так! Мне было семь лет когда мой мир рухнул.
Рухнул прямо мне на голову, придавив тяжелым прессом который ни
сбросить ни сковырнуть. Только и остается что, приноровившись,
тащить на себе этот груз всю жизнь, сколько бы она не продлилась,
всё ниже и ниже сгибаясь под тяжестью обстоятельств. Тогда я этого
конечно не понимала, как не понимала и почему окружающие смотрят на
меня с подозрительностью и каким-то тихим ужасом в глазах. Что
семилетняя девочка понимает в отношении к себе других людей? В семь
лет есть только чувства, эмоции, какое-то недосказанное ощущение
того, что всё изменилось внезапно и сразу.
Я жила вполне себе привольной и
счастливой жизнью, в небольшой деревушке, как мне казалось,
окружённая любящими меня родными. Да, мама моя умерла ещё при моем
рождении, но того чего ребёнок не имел по тому он и не скучает. Тем
более, что отец почти сразу женился на милой, доброй женщине,
которая любила и воспитывала меня наравне со своими родными детьми,
появившимися вскоре. У меня была большая дружная семья: отец, мать,
пусть не кровная, но заботливая, двое младших братьев и сестра.
Папа мой был кузнецом, что означало хороший постоянный заработок. В
деревне кузнец человек не последний, а вовсе даже наоборот. Мне не
приходилось батрачить с малых лет, бороться за кусок хлеба, как
зажиточная семья мы могли позволить себе наёмных работников, хотя
помощь по хозяйству конечно никто не отменял. Надо отдать должное
моей мачехе она не видела разницы между мной и своими детьми,
поэтому все обязанности были честно поделены поровну. На игры и
веселье время у нас тоже находилось. Я целыми днями пропадала за
околицей, наслаждаясь привольной сельской жизнью, носилась как
сумасшедшая вместе с братьями, сестрой и ватагой таких же простых,
вольных крестьянских ребятишек, как я сама. Столько всего чудесного
вокруг, столько неизведанных троп и уголков в полях и лесах,
опоясовающих нашу деревеньку. Быстрая шумная речка, где можно
плескаться в самый зной, ловить карасей которые так вкусны,
прожаренные до хрустящей корочки. А земляничные поляны? Стоит
только наклониться за первой алеющей, словно капелька крови,
ягодкой, так сразу видишь следующую, не успеешь протянуть к ней
руку, как заметишь ещё одну и так далее, пока не наберешь полный
рот вкуснейшей ягоды и будешь медленно держать её во рту, чтобы
подольше растянуть вкуснятину, а после того как набьёшь живот так,
что не вздохнуть, можно лежать на поляне, жмурясь от яркого летнего
солнца, ощущая во рту послевкусие сладкого, беззаботного,
счастливого детства.
А вечером вместе с братьями и
сестрой, за ужином так весело наперебой рассказывать отцу, как вы
чуть было не схватили шустрого зайца, но он рванул что есть силы
только лапы мелькали. Но вот в следующий раз уж обязательно! И не
может ли отец сделать большую-пребольшую клетку, надо же где-то
держать пойманного зверя. Нет, ну точно, совершенно точно, мы
поймаем его завтра! Ну или буквально на днях. Отец будет серьезно
слушать наши россказни, а мама улыбнётся, погладит по голове и
выдаст шмат белого хлеба, щедро намазанного маслом и посыпанного
сахаром: «Ешьте балаболы, набирайтесь сил для завтрашней
охоты».
Летние дни мелькали быстро словно
лапы, так и не пойманного нами, зайца. Но когда наступала осень и
дожди заливали наше селенье, мы собирались по вечерам у огромной
белёной печи, в ожидании пирогов с грибами, собранными нами в лесу.
И с ягодами, непременно с ягодами, наши любимые с моченой
брусникой, за которой тоже ходили гурьбой на ближайшее болото. Папа
доставал из сундука толстую книгу с диковинными историями и
красочными картинками и читал нам вслух по слогам. Иногда даже
немного учил буквам. Грамотность в деревне не была необходимостью,
но и лишними знания наш отец не считал. Сам то он кузнец,
потомственный. И братья мои станут кузнецами когда придет срок. А с
нас девчонок, что взять? Замуж бы выдать за хорошего человека. Так
мама говорила, а мы с сестрёнкой хихикали. Какой там замуж! Ну его,
от мальчишек этих одни неприятности. Вон вчера братья подрались с
младшим сыном старосты, а попало нам всем. Хотя отлупить этого
старостиного сынка давно пора, препротивный же пацан, с какой
стороны не глянь. Да и если честно, я сама в драке принимала более
чем активное участие. «Постреленок! —говорила про меня бабушка. —В
кого только пошла такая неугомонная?!» А я, я просто любила жизнь,
во всех её проявлениях. Ту простую жизнь которую я знала и ту,
неведомую, что ждала меня за порогом.
