– Вчера еле уснула.
– Соседи шумели?
– Нет, Никита перестал мне звонить, самой не хочется навязываться, три дня знакомы только, в клуб меня сводил один раз, там это… После, в общем, у него дома.
Ирина смотрела в небо, где плыли облака, и ничего больше не сказала, кроме как выразила мимикой полное безразличие к произошедшему.
Её подруга хотела продолжить разговор, как она страдает и думает, как дальше восстановить встречи, но по её нейтральному взгляду она поняла, что это ей не интересно.
Они подружились на втором курсе, хотя были одногруппниками с первого, и никто из них не брал академический или перевод с других факультетов.
Третий курс на музыкальном факультете, по классу режиссуры. Ирина неплохо играла на скрипке и на фортепиано, но не так хорошо, чтобы играть самой, да и всё это увлечение, которое привили ей родители, прошло в старших классах школы, а потом, уже имея какой-то багаж в музыке, поступила.
Она не была похожа на человека, который знает ноты, потому что внешний вид больше напоминал порнозвезду, потому что редкий случай, когда фигура и красота лица соответствуют высшему разряду ранга сексапильности. Бывает редко, когда девушка красивая и красивая телом. Чаще бывает одно из двух по отдельности.
На втором семестре она увлеклась фитнесом и йогой, и сейчас ей фигура была сверх совершенства. Парни редко подходили к ней знакомиться, потому что обычно красивых девушек побаиваются, боятся, что не удержат, что на самом деле имеет право на версию.
Училась Ирина, не усердствуя. С одной стороны, она схватывала материал быстро, с другой стороны, связывать дальнейшую жизнь с музыкой не планировала.
Парк, где они любили проводить время между парами или во время окон, был общий для трёх университетов, это был своего рода «парк двух университетов», которые уместились на одном месте через дорогу.
Сентябрь месяц был довольно тёплым, и люди продолжали одеваться по-летнему.
Кроме студентов двух вузов, здесь часто отдыхали другие горожане и гости столицы, и по внешнему виду нельзя было определить принадлежность к студентам.
Правда, они часто толпились по пять или больше человек на скамейках, активно ведя беседу, шутя и постоянно разыгрывая друг друга, и это часто приводило к крикам и мату, который можно было слышать, если сидеть на соседних скамейках.
– Какая у нас следующая пара?
– По-моему, философия.
– Скукотища, опять Виктор Николаевич свои тезисы заставит писать и восхищаться Макиавелли, хотя он на самом деле не был философом, скорее, больше статистом и историком.
– Не хочу.
– Продолжим сидеть, прекрасная погода, – закончила свой короткий монолог Ирина.
– Я хотела уйти со второго курса, но сейчас мне хочется учиться.
– Ты это серьёзно?
– Да. Мне предложили работу, но я не знаю, как совмещать с учёбой.
– Шлюхой?
– Почему сразу? Нет, играть живую музыку в ресторане.
– Работа мечты.
– Надеюсь, это не сарказм был.
– Ты же знаешь ответ. Зачем переспрашиваешь?
После этого они оба замолчали и начали наблюдать на стаю голубей, которые ворковали, клевали на газоне семечки, которые бросили люди, которых на этом месте уже не было.
Казалось, они единственные существа на земле, которые знали, что нужно делать на текущий момент, и никаких вопросов, видимо, у них не возникало в голове, если вообще возникали какие-либо вопросы.
«Они не могут не думать, у них же есть мозг. Им не нужно получать диплом и потом устраиваться работать. Хотела бы стать птицей, но, с другой стороны, зимой холодно будет, если еды не будет, можно и умереть. Нет, сначала изголодаться, потом умереть. Нет, не хочу я птицей, лучше так же человеком», – размышляла Ирина, просматривая их цвет оперенья и тональность их звуков, которые совсем не были похожи на обычное пение птиц.
