Паша работал не покладая рук, чтобы прокормить семью. Трое детей – это вам не шутки. Настругал он их быстро и не нарочно, но не стал прятаться от ответственности, как шкодливый кот, нассавший под диван.
Жена Лена стала жирной коровой, обросшей целлюлитом и перманентной головной болью, препятствовавшей исполнению супружеского долга. После пары лет воздержания, разбавляемого мастурбацией и редкими совокуплениями по праздникам, Паша решился на измену. Он был из тех, для кого поход налево не является нормой, но семейная жизнь высосала из него все соки вкупе с желанием хранить верность.
Сил на новые знакомства у Паши не было, а заводить интрижку на работе казалось неблагоразумным, так же, как и насаживать соседок; хотя некоторые из них были вполне привлекательны и одиноки. Решение напрашивалось само собой, но к продажным женщинам Павел относился крайне брезгливо. И это несмотря на то, что на паре его бывших, включая супругу, и пробу негде было ставить. Сие ни в коей мере не мешало ему пользоваться ими и в хвост, и в гриву.
«В хвост» Лена, между прочим, никогда не давала, что крайне удручало охочего до подобных утех Павлушу. Но он стоически терпел, с первых дней надеясь, что когда-нибудь она созреет. Слова же самой Елены о том, что она не сделает этого никогда и ни за что, его, почему-то, не убеждали.
В общем, к моменту, когда Паша решился «прикупить себе тёлочку», его яйца так одеревенели, что никакая мышка бы не разбила их ни хвостиком, ни топорищем.
Он в решительной неуверенности зашёл в недорогой отель – нужно было экономить, чтобы купить старшему портфель в первый класс – и подошёл к стойке регистрации. Соответствующая беззвёздности отеля ресепшионистка недовольно улыбнулась и поздоровалась так, что лучше бы прокляла.
– Есть свободные комнаты? – проскрипел Паша. Испуг на пару с волнением сжал горло, так что он чувствовал себя хуже, чем пресловутый нассавший кот.
– Комнаты? – хмыкнула женщина. – Смотря какие.
Паша хотел сказать, что его интересует самая дешёвая, но под пристальным взглядом побоялся признаться в собственной неплатёжеспособности. Ведь не будет он, в конце концов, объяснять, что не тянет фешенебельный отель, потому что у него дома три спиногрыза и свиноматка, вечно просящие кушать.
– Одноместные. Попроще…
– Одноместные попро-още, – повторила женщина, уткнувшись в монитор компьютера, такого же ветхого, как и эта ночлежка. – Да, есть. Общий санузел, тысяча за ночь.
– Тысяча? – переспросил Паша, рассчитывавшей рублей на семьсот.
– Тысяча.
– Угу…
Павел поджал губы, но полез за бумажником.
– Если кого-то будете приглашать, – хмыкнула администраторша, – то полторы.
Вскоре на стойке появились две бумажки: тысяча и пятьсот рублей.
– Выезд из номера до двенадцати.
– Я раньше уйду.
Ресепшионистка оперлась рукой на стойку и вздохнув, «вежливо» поинтересовалась:
– Свидание?
Паша сглотнул и молча кивнул.
– Ох, вы любвеобильные. Есть номера по пять сотен за час.
Паша выдержал паузу. Не по своей воле, но довольно эффектно. Собрался с мыслями и попросил номер на один час.
– Если что, можно будет продлить?
Женщина снова хмыкнула и кивнула.
– Продлим.
– Спасибо…
– Да пока не за что. Паспорт.
Паша нерешительно протянул паспорт, боясь , что жена сможет его вычислить, как в детективных кинолентах.
– Вот ключ, номер двадцать первый. Второй этаж, первая дверь слева.
