Я очень нервничала. Руки
тряслись, и щеточка от туши дергала ресницы, норовя выколоть мне
глаз. Я закусила губу и, недовольно оглядев свое отражение в
зеркале, поняла, что так дело не пойдет. Нервы нервами, но ещё
панической атаки мне сегодня не хватало. Убрала тушь, закрыла глаза
и глубоко вздохнула. Получилось неплохо. По крайней мере, я
справилась с дрожью и смогла более-менее симметрично подкрасить
глаза. Только сердце все равно колотилось, как бешеное, и меня
встряхивало от каждого удара.
Да это и понятно, ведь сегодня - мой первый в жизни рабочий
день. Студенческая практика, конечно, не в счет, а я - большая
молодец. Отличница без связей, без пригретого родителями стула,
сама заполучившая себе работу почти сразу после выпуска - это ли не
повод для гордости? Что душой кривить, мне, конечно, повезло. Для
студентки строительно-архитектурного большая удача без помощи со
стороны попасть в одно из ведущих проектных бюро города. "Архи-Дей"
среди нашего брата - контора известная, знаменитая и воспеваемая. У
них - крупнейшие контракты, лучшие сотрудники, известнейшие
клиенты. Это их команде наш город обязан своим обновленным, свежим
обликом. Это им удалось вплести в канву старинных особняков
великолепные здания развлекательных комплексов, оранжерей и
бизнес-центров, не нарушив хрупкого равновесия старого и нового,
стекла и камня, величия и практичности.
Мечта, а не работа. Я горда собой, счастлива и одухотворена
первым весомым достижением на карьерном пути.
Теперь бы не ударить в грязь лицом. Нет, я почти на сто
процентов уверена в своей профпригодности. Проблема в другом.
Я влюбилась в своего босса.
На собеседовании.
С первого взгляда.
И это моя личная катастрофа, потому что я никогда не влюблялась
первой.
Может и не стоит переживать, и это временное помутнение, а
трудовые будни сведут его на нет, оставив приятное воспоминание и
грустную улыбку, но пока Евгений Александрович - главный герой
моего нового "долго и счастливо".
- Ты на работу собираешься или на охоту?
- Что? - рассеянно спросила я, замирая с флаконом духов над
головой.
- Боевой раскрас, - в зеркале появилась заспанная, помятая
физиономия моего старшего брата. Братец у меня - обаятельный
медведь, у которого каждую неделю новая девушка. Блондин с темными
глазами, высокий и здоровущий - как и два других моих старших
"защитника". Все трое - в отца, а я, самая маленькая - в маму.
Смуглая, черноволосая и кареглазая - наследство татарского
понизовья по женской линии. В общем, я росла в большой и шумной
семье - гуляли - так всем селом, пели - так всем аулом. И ничего
странного, что мы, как истинные сельские жители, не смогли улететь
из дома поодиночке. Сняли с братом квартиру на двоих. Мы ведь не
любим одиночество. Мы к нему не привыкли.
- Пожрать есть чего? - Пашка, приглаживая белобрысые вихры на
затылке, прошел мимо, не забыв бросить недовольный взгляд на мое
отражение. - Намалевалась-то. Жуть.
- Спасибо. Овсянка в мультиварке.
- Овсянка вредная, ты слышала?
- Не вреднее сивухи, которую ты глушишь каждый день.
- Иди ты! - услышала я недовольный возглас и закатила глаза. - Я
по пятницам и субботам только пью. Мне можно. У меня работа
тяжелая.
Пашка - сварщик в доках. Пока у судостроительного завода есть
заказ, Пашка купается в деньгах (ну, он так считает), а ближе к
окончанию заказа зарплата появляется все реже, и Пашка начинает
ныть и пить. Десять раз увольняется, обещая уехать на Дальний
Восток, пахать вахтами, и десять раз устраивается обратно, потому
что никуда он не поедет. Слишком тяж на подъем. Он с села-то
родительского не хотел уезжать, пока отец его не выпихнул с крыльца
вместе с чемоданом. Вроде как, чтобы за мной присматривал. Только,
кажется, вышло наоборот.
