За окном ноябрь. Слякоть, холод, в общем как всегда осенью в России. Иногда появится солнышко, и тогда становится как-то веселее на душе и будущее выглядит более оптимистично. Но вновь наползают свинцового цвета тучи, моросит, а то и полноценно льёт холодный дождь. Ночью уже заморозки случаются, но днём тонкие льдинки на лужах быстро тают. Земля сопротивляется зимней оккупации накопленным за лето и ещё не полностью растраченным теплом.
Смотрю через мокрое стекло на мокрые деревья институтского парка, а в голове одна мысль: что профессор делает не так? Почему уже восьмой запуск не получается и я не могу обменяться разумом с напарником по проекту, лежащим на кушетке в соседнем помещении?
Теория квантового переноса разума одного человека в мозг другого была разработана профессором Лебедевым ещё пять лет назад и произвела настоящий фурор в научном мире планеты. Даже Нобелевскую премию профессору дали, правительство денег на дальнейшие исследования выделило, целый институт и кучу лабораторий-спутников ему отдало. А практических результатов ноль. Нет, что-то там профессор ещё наизобретал, говорят, даже очень полезное для страны. Но по главной теме на каком-то этапе исследований случился облом, и выросла стена каменная.
Профессор то сычом сидит, тетрадки с записями своими терзая, то мечется по кабинету, пиная стулья. Хорошо ещё на подчинённых не срывается, а то был бы полный полярный зверёк с белым мехом. Понимает, что проблема не в нас, помощниках и исполнителях, а в нём самом. Вот и нервничает. Высокое начальство уже начало в его сторону бровки хмурить и губки поджимать. Деньги-то расходуются, а обещанного результата всё нет и нет. Бяда…
Вроде бы, скажете, мне-то с того какая забота. Я кролик подопытный, это мои мозги (извиняюсь – мой разум) должны в чужую черепушку закинуть, а потом вернуть по месту прописки. Лежи себе в анатомическом кресле со шлемом на голове и жди результата. Одно неприятно. Это когда после отключения аппарата в себя приходишь. Впечатление – будто действительно где – то шлялся, а потом домой приполз: пьяный, злой, угрюмый. И изрядно помятый. Часа два потом отлёживаться приходится и апельсиновым соком отпаиваться. А так ничего, жить можно. Зарплата не хилая идёт регулярно, спортзал с любыми тренажёрами доступен почти круглосуточно, живу при институте в отдельном коттедже, вниманием женской половины коллектива не обделён. Что ещё надо то? Ан нет, болит моя душа за эксперимент, хочется мне узнать, каково это в чужом теле оказаться. Вот такой я любопытный чел. Да и нечем мне, если институт закроют, будет потом заняться. Только если учиться куда пойти. Денег на жизнь хватит.
Мне двадцать пять. Рост сто восемьдесят, вес девяносто, русский. Три года назад я, Илья Стрельцов, уволенный в запас морпех, вернулся в родной город, хотя, по большому счёту, ждать меня здесь было некому. Но обо всём по порядку.
Школу окончил успешно, но поступать учиться никуда не стал – настроение не то, да и учёба, откровенно говоря, задолбала (вспомнить то же ЕГЭ – на дебильный вопрос надо угадать не менее дебильный ответ). Родители, конечно, желали видеть меня высшеобразованным, но моё решение не оспаривали, а отец устроил учеником слесаря на завод, где сам работал уже четверть века. Я всегда любил всякую механику, потому после трёхмесячного обучения умудрился получить третий разряд слесаря-моториста вместо второго. С третьим выпускали в советские времена из ПТУ, в наше время «почивших в бозе». Мастер был, наверное, довольней меня – теперь я мог работать самостоятельно, без постоянной опеки «старших товарищей», а такой работы было много. Так я нашёл, как думал, своё место в жизни. Работа интересная, зарплата приличная. Времени хватало и на библиотеку – люблю читать умные и познавательные книги, и на друзей с девчонками. А по выходным всей семьёй на стареньком «Москвиче» ехали «биться за урожай». Так было установлено с тех пор, когда на заводе отец получил шесть соток земли в садовом товариществе.
