— Bonnes-Mares Grand Cru, Domaine Georges
Roumier*,mademoiselle.
— Merci.
Делаю глоток вина, оно потрясающее. Во рту переплетаются вкусы
дуба, вишни и шоколада. Идеально сбалансировано и моя любимая
плотность, но насладиться феерией вкуса мешают обстоятельства. В
Москве у меня умирает бабушка, а мне пришлось прилететь в Бордо на
этот винный бал. В любой другой день я была бы самой счастливой,
что оказалась на столь изысканном мероприятии, но сейчас меня мало
что может порадовать. Мысли очень далеки отсюда.
— Глеб, переложи бриошь к себе на пирожковую тарелку и
воспользуйся ножом для масла, — строго шепчу своему жениху. Я
понимаю, что срываюсь на нём, но с раздражением справиться не
могу.
Он же практически вырос во Франции, учился в Сорбонне, а с
манерами на «Вы». С нами за одним столом сидит совладелец
коньячного дома его отца Пьер с супругой и какие-то очень чопорные
семьи, тоже владельцы различных шато, не хочется, чтобы они
подумали, что мы невоспитанные русские.
— Тоня, — шипит в ответ и одними губами матюгается.
Ну а что? Мне сидеть и смотреть, как он нас позорит?
Демонстративно отворачиваюсь и делаю глоток вина. Пытаюсь
сконцентрироваться на награждении лучших виноделов прошлого года и
отвлечься от своих навязчивых мыслей и нарастающего
раздражения.
Мой французский весьма скромный, и я понимаю от силы процентов
сорок.
Но моё внимание привлекает имя очередного победителя «Родриго Де
Гранж», и я незаметно улыбаюсь.
Впервые за несколько дней.
Родриго… Так звали мою первую любовь. Ну или мне тогда казалось,
сейчас не могу сказать, любила ли я его по-настоящему. Но
совершенно точно могу сказать, что он так и остался моим лучшим
любовником. Поэтому всегда, когда я слышу это имя, я непроизвольно
улыбаюсь и вспоминаю что-нибудь пикантное.
Мой Родриго разбил мне сердце. Оказался совсем не принцем на
белом коне. В мои восемнадцать мне казалось, что я никому не смогу
доверять. Смогла. Оправилась и оправилась очень быстро. Боль от
разочарования постепенно стихла, и осталась только приятная
ностальгия по моей юности, яркому карибскому отпуску и порочным
ночам с горячим венесуэльцем.
С интересом поднимаю голову, чтобы посмотреть на французского
Родриго, который выходит в этот момент из-за своего стола.
Близорукость мешает рассмотреть лицо, но я вижу красивый статный
силуэт явно молодого мужчины и закусываю губу. Видимо, все Родриго
жутко хороши.
Мужчина вступает на сцену, принимает награду и начинает
говорить. Улыбка сползает с моих губ моментально. А из лёгких также
стремительно испаряется воздух.
Нет. Не может быть…
Какой ещё Де Гранж? Он же Гонзалес…
И хоть его лицо расплывчато, я слишком хорошо знаю эти манеры и
движения. Я их даже предугадываю. Этот голос действует на меня
точно также, как и восемь лет назад, и я чувствую, как по позвонку
расползаются мурашки.
Подпираю лицо рукой и натягиваю веко, фокусируя взгляд. Это
крайняя мера, но мне надо убедиться. Может, это моё больное
воображение разыгралось. Кто знает, какой эффект имеют вина за
несколько тысяч евро…
Нет. Это не воображение. Это он. Опускаю глаза и делаю глубокий
выдох. Чёрт, он ещё красивее, чем я его запомнила. Просто до одури
красив. Ослепительно. Безукоризненно. Идеально сидящий фрак,
осанка, улыбка, стать. Неужели это мой экс?
— Всё в порядке? — Глеб нежно касается моего запястья.
— Да, всё хорошо. Бабушку опять вспомнила, — улыбаюсь своему
жениху. Я нагло вру. Знал бы он, что я вспомнила…
— Бусь, а что он говорит? Уловить не могу.
— Что невероятно горд получить титул лучшего белого вина.
Говорит, что в Сансере много достойных виноделен, конкуренция
высочайшая, и он постарается не подвести свой регион.
