— Я всё тебе сказал. Разговор
закончен, Милана.
Мне стало не по себе от тона
Вандора, но злость и негодование вернулись быстрее, чем муж успел
выйти из кабинета.
— Я тебе тоже все сказала! –
воскликнула я.
— Ты никуда не поедешь, Мила! – он
уже пошёл к двери, но остановился. Неспеша пошёл обратно. – Ты
поняла меня? – спросил вкрадчиво, остановившись в шаге.
— Я не спрашивала у тебя разрешения,
Вандор, я…
— Ты поняла меня? – он вдруг сильно
сжал мою руку чуть выше локтя.
У меня перехватило дыхание. Больно
не было, но я почувствовала себя бестелесным мотыльком.
Глаза Вандора сверкнули холодной
синевой. В памяти всплыл миг, когда я впервые увидела его, день,
когда меня приволокли в этот дом и швырнули Вандору под ноги. Тогда
его глаза были такими же, и этот взгляд привёл меня в ужас. Но
прошло шесть лет. Я давно перестала быть безымянной шавкой из
питомника. И сжиматься под его взглядом я перестала тоже давно.
— Я всё равно поеду, — выпалила ему
в лицо. – И ты не сможешь мне помешать!
— Уверена? – жесткая усмешка.
— Разве что запрешь меня!
Я должна! Должна отстаивать свое
мнение! У меня есть на это право, даже если он возомнил, что это не
так!
— Если понадобится, запру, —
выговорил муж очень тихо.
Лучше бы орал. От его тона вдоль
позвоночника прошёлся холодок. Захотелось поёжится и передёрнуть
плечами.
— Раз ты не понимаешь по-хорошему, я
сделаю так, чтобы до тебя дошло. Я не разрешаю тебе ехать,
Милана.
— Не разрешаешь?!
Безмятежность летнего утра врывалась
сквозь открытое окно мягким тёплым ветром и звуками голосов наших
детей, а грудь у меня жгло гневом. Почему он не понимает, как это
важно для меня?! Можно подумать, разговор идёт о ерунде!
— Не разрешаю.
Вандор отпустил меня. Посмотрел в
глаза. Взял за подбородок и приподнял мою голову, подавляя волю. Я
было дёрнулась в сторону, но муж не дал мне сделать и пары шагов
назад. По скулам его заходили желваки, а синева глаз стала совсем
холодной, обжигающей.
— Я тебе не собственность, чтобы ты
мне что-то разрешал или не разрешал, — процедила я, не пряча
взгляд. Буквально ему в лицо, в губы.
Уголок его рта искривился. Он молча
выпустил меня, но продолжал смотреть в глаза, и я не могла
заставить себя отвернуться. Только чувствовала, что с каждым вдохом
сердце стучит всё громче. С улицы раздался крик старшего сына. Стал
ближе и унёсся вдаль.
Вандор выпустил мою руку, пальцы его
скользнули вниз, к локтю, потом к запястью. И снова сжались. Так
резко, что я ахнула.
Подняв мою руку, он слегка выгнул
её. На коже обозначился четырёхлистник. Я смотрела в лицо мужа, а у
самой сердце в груди стучало так тяжело, что его стук отдавался
гулом в ушах.
— Не собственность?
— Ты… — я принялась неистово
вырываться.
Короткий вопрос, заданный всё тем же
предупреждающим тоном, прозвучал, как свист пули у виска. Несколько
минут назад я даже представить не могла, что услышу нечто подобное.
Зашла к Вандору в кабинет, когда он собирал в папку какие-то
документы. А потом… Его короткое «нет» было только
началом.
Сейчас чувство было такое, что он
ударил меня под дых, что я не могу сделать и вдоха. Пальцы его
сомкнулись ещё крепче, мои попытки вывернуться ни к чему не
приводили. Вандор вдруг развернул меня к себе спиной, крепко прижал
к груди. В тисках его рук дышать действительно стало трудно. Сдави
он меня сильнее, сломал бы кости. Губами он чуть ощутимо коснулся
моего уха, дыхание опалило кожу, а слова душу:
— Забыла, где я тебя взял? – он
поглаживал меня по животу, не выпуская платья. — Если я сказал, что
ты никуда не поедешь, это значит, что ты не поедешь. Я понятно
говорю?
— Более чем, — гневно прошипела
я.
Вцепилась в его руку ногтями, желая
расцарапать его до крови, оттолкнуть. Но чем больше я пыталась
сделать это, тем сильнее он сжимал меня. В конце концов я сдалась и
замерла, прижатая к нему. Что было сильнее – желание выплеснуть
гнев или заплакать, я не знала. Слёзы стояли в глазах, а внутри
бушевал гнев.
