Глава первая
Леший пишет книгу
В бороде у лешего запутались светлячки. В другое время он бы поторопился выпустить их на волю, но этой ночью светящаяся борода-фонарик оказалась как нельзя кстати. Леший согнулся над письменным столом и, закатав рукава рубашки, тонким погнутым перышком выводил на бумаге аккуратные строчки.
– Вот времена пошли! Пера у утки не допросишься! – ворчал хозяин леса.
Рядом в глубоком кресле на мягкой подушке удобно развалился его верный помощник мудрый ёж. Всё, чего сейчас хотелось ежу, – это чтобы леший скорее угомонился, перестал кряхтеть, жаловаться и отправился наконец спать.
– Час гонялся, уговаривал, стакан овсянки перед ней рассыпал – и погляди, на что она расщедрилась! Нет, нет, ты погляди. – Леший замахал утиным пером перед своим же носом. – Обрубок ощипанный! Боюсь представить, откуда она его дёрнула.
Ёж широко зевнул и сказал, причмокивая:
– А ты ручкой писать не пробовал?
– Ты бы ещё предложил эту… как там… машинку с кнопками, вот, – процедил леший, старательно исправляя жирную кляксу. – Такие книги пишутся только чернилами. Они же на века, понимаешь?!
– Тебя – нет. А утку понимаю. Я бы тоже за стакан овсянки не захотел ради чьей-то прихоти иголки терять. Ладно бы ещё дело было важное…
Леший вскочил так резко, что чуть не коснулся макушкой низкого потолка. Когда старик злился, его уши раздувались и сплошь обрастали лишайником. Вот и сейчас ёж заметил два серо-зелёных шарика на его голове и на всякий случай затих.
– Это моё-то дело не важное?! – грохотал леший. – Правила жизни в лесу для вас так… ерунда? Я для ваших же внуков стараюсь, когда книгу пишу… ну и для своего, конечно, тоже. – Вспомнив внуков, леший немного смягчился. – Вот придёт внук мне на смену лесом управлять, думаешь, справится без этой книги? Да всё хозяйство в тарарам развалится, пока он своей головой до простых вещей дойдёт. А так – пожалуйста! Полистал её – и уже знает, когда зверей на уборку леса выгонять, как от охотников защитить, как дуплофоном пользоваться, как волшебный барабан сберечь…
Ёж заметил, что уши лешего приобретают обычный вид, и решил немного поболтать с ним, потому что спать уж точно расхотелось.
– А почему ты думаешь, что он – глупый валенок?
Леший снова начал закипать:
– Я никогда такого не говорил!
– Ладно-ладно… Только мне кажется, ты его всегда недооценивал. Что, если твой внук ещё поумнее нас будет? Ну, знаешь там… эволюция, учёба…
Леший задумчиво уставился в черноту за окном и тяжело вздохнул, а ёж продолжал:
– Молодёжь ведь не станет ради пёрышка часами утку гонять. У него поди и ручки, и бумага есть… и даже цветные карандаши. Я однажды нашёл такой в лесу. Синий. Ммм, вку-усный! Только язык пачкает.
– Да в том-то и дело! – Леший всплеснул руками.
– Ого! Ты тоже пробовал?! А какого цвета? Красный? Всегда мечтал узнать, какой он на вкус! – затараторил ёж.
– Что?! Да не ел я карандаши… Это всё моя дочь виновата…
В глазах ежа проскочил лукавый огонёк, и он восхищённо прошептал:
– Дочь ела?
– Ты меня совсем не слушаешь! – зарычал леший, принявшись искать, чем бы ему запустить в ежа. – Я тебе, может, душу открываю, а ты!..
Ёж почувствовал неловкость, ещё и эта история с карандашами его вконец смутила, так что он решил не спорить и тихо спросил:
– Что там ты говорил о дочери?
Леший долго не отвечал, и ёж уже собрался сделать вид, что засыпает, как вдруг услышал:
– Подвела она меня. Замуж за городского вышла, представляешь?! Единственная дочь! Хмм… Спасибо, хоть внука назвала по-нашему – Бор. Сама она его, правда, Бориской зовёт, но это белкам на смех. Парнишка – вылитый отец, а глаза-то наши, зелёные, как листва в солнечный день.