Этот день я запомню навсегда. И не только из-за того, что в этот день произошло. Просто у меня профессиональная память на даты. И десятое апреля того года вряд ли когда-нибудь из нее изгладится.
Рано утром, если быть точной, без двадцати восемь, я открыла двери приемной, то есть прибыла на свое рабочее место.
В голове крутились обычные для этого времени мысли и планы.
Значит так, проверить по ежедневнику список встреч, заказать кофе в доставке (осталась последняя пачка), обзвонить тех, с кем встречи еще окончательно не согласованы, уточнить, как дела с пошивкой смокинга, и назначить примерку, и да, конечно же, заменить цветы в вазе.
Валера, точнее, Валерий Михайлович, терпеть не может, когда цветы хоть немного несвежие, поэтому меняю я их через два дня. Хризантемы, непременно белые, пышный букет! Я покупаю их по пути на работу.
Только всем этим планам не суждено было сбыться. Я открыла дверь и застыла на пороге: прямо напротив меня, за моим столом восседала дама лет сорока. Ее вряд ли можно было назвать привлекательной: острые черты лица, тонкие губы, колючий взгляд из-под круглых очков.
В ее профессии, сомневаться не приходилось. Спина прямая как палка, строгий безупречно выглаженный костюм, минимум макияжа, но главное – особое выражение лица, свойственное только хорошо вышколенным секретарям, настоящим профессионалам. «Сейчас таких уже не делают». На самом деле делают и еще как! Но я не буду отвлекаться, а расскажу обо всем по порядку.
– Здравствуйте, – я не сразу смогла выдавить из себя это простое, в общем-то, слово, – а что вы тут?..
– Екатерина? – женщина сразу взяла быка за рога. – Присядьте, пожалуйста, нам нужно поговорить.
Она указала мне на диванчик для посетителей. Тот самый диванчик, на который обычно я любезно приглашала усесться тех, кого не могут принять сию же секунду.
В ее жесте было столько уверенности, что я сначала без вопросов опустилась на диван. Нет, тут какая-то ерунда. Того, что сейчас происходит, не должно происходить. Не может быть!
Я тут же поднялась с дивана:
– Простите, а вы кто? И где Валера… Валерий Михайлович? И почему вы?..
Она сделала жест рукой: мол, сидите.
– Валерий Михайлович, должно быть, сейчас в пути. Он приходит на работу ровно в восемь. Вам ли этого не знать?
Я потянулась с к сумочке, где лежал телефон:
– Я его сейчас наберу.
– Не стоит. Он попросил меня уладить вопрос с вами.
– А вы кто?
– Я его новый секретарь.
Это не укладывалось ни в какие рамки:
– Это какой-то розыгрыш? Ну так могу вам сказать, уже не первое апреля, а десятое, вы что-то перепутали.
Дама улыбнулась:
– Я никогда ничего не путаю, особенно даты.
Она вышла из-за стола, взяла стаканчик, набрала из кулера воды и подала мне.
– У Валерия Михайловича кое-какие изменения. Они снова решили сойтись с супругой. В конце концов, как вам известно, их брак был построен в том числе и на твердой основе бизнес-проектов, – она сняла очки и посмотрела на меня почти доброжелательно, – вы должны понять, что в сложившейся ситуации держать в приемной свою любовницу было бы неуместно.
Она говорила совсем бесстрастно. Ни тени осуждения в голосе, хотя я прекрасно знала, как относятся настоящие секретари (а она, несомненно, была настоящим секретарем) к тем, кто позорит честь профессии.
«Любовницу».
Противное слово. Оно звучало жутко. В нем не было места ни для чего. Ни для наших совместных поездок по делам по всему миру. Ни для того, как я не отходила от его постели, когда он заболел. Ни для восхищения, с которым он смотрел на меня в Лувре, мурлыча на ухо, что самая большая ценность в этом здании все-таки я.
То, что говорила эта женщина, звучало как приговор.
