— Внимание! Уважаемые пассажиры, мы совершаем аварийную посадку
в аэропорту Шереметьево... — звучит голос в динамиках, и я вхожу в
бизнес-класс.
Людей здесь немного, но все они очень горластые. У каждого куча
претензий и требований к авиакомпании.
— Я требую парашют! Где мой парашют? — кричит интеллигентного
вида пассажир в очках.
— В хвостовой части дымит. Я туда, — проносится мимо меня
старший бортпроводник.
Самолёт начинает снижаться быстрее. Ощущаю, как подкашиваются
ноги. Пассажиры паникуют.
Со всех сторон раздаются сигналы вызова с посадочных мест. К
кому идти первым, не знаю. Всматриваюсь в салон и определяю самых
паникующих.
«— Никакой паники. Никакой паники», — шепчу я про себя.
Успокаиваю одного пассажира, второго. Кого-то приходится и
приобнять, побыть рядом и подержать за руку. Это помогает.
— Девушка, у меня не застёгивается! — кричит лысый пассажир.
Успевший опустошить бутылку коньяка.
Он продолжает нажимать на кнопку вызова бортпроводника. Выдыхаю
и иду к нему.
— Позволь... те! — вскрикиваю я.
Мужчина хватает меня за талию и пытается усадить на колени.
Берет падает в проход, ноги отрываются от пола.
— Напоследок хочу стюардессу. Особенно такую стройную, — тянется
он ко мне целовать, но я отталкиваюсь от него.
Вырываюсь и вскакиваю на ноги. Поправляю волосы. Наглый мужчина
быстро проникает мне под юбку и с силой сжимает ягодицу. Да так
больно, что меня передёрнуло. Вскидываю руки в стороны, пытаясь
отступить и устоять на ногах, поскольку самолёт накренился.
Моя рука ударяется обо что-то твёрдое.
— Держите свои руки при себе. В самолёте установлены камеры. С
рук вам приставания не сойдут! — повышаю голос.
А про себя добавляю то, что вслух нельзя говорить: «— Козлина!
Да чтоб у тебя хер всегда на полшестого был. Думаешь, ты один тут
переживаешь?».
— Анна! — громко позвал меня справа мужской голос.
— Что?! Вам тоже коньяка?
Оборачиваюсь, но, увидев говорящего, замолкаю.
У мужчины рассечена бровь. Блин, это же я его получается
приложила. По щеке стекает тонкая струйка крови, капая на белую
рубашку. Он проводит пальцами по коротко стриженным тёмным волосам,
будто расчёсывая. Хмурится. Между бровями пролегла складка. Взгляд
серо-голубых глаз суровый. На лице ходят желваки от плотно сжатых
челюстей.
Бросаю взгляд на свою левую руку. Она слегка покраснела.
Особенно в районе безымянного пальца, на котором у меня серебряное
кольцо с надписью «Спаси и Сохрани». Похоже, я приложилась не к
тому мужику.
— Господин...
— Можно Серей Александрович.
— Сергей Александрович, от лица нашей авиакомпании, я...
— Авиакомпании? — перебивает он меня. — Здесь ваша личная вина,
и извинения должны быть лично от вас.
Ко мне прибегает старшая бортпроводница. Вид потерянный. Она
оттесняет меня, и чуть было не раскланивается перед пострадавшим
пассажиром.
— Это недоразумение...
— Да, да. Я вас услышал, — спокойно отвечает Сергей
Александрович.
Забираю у старшей пузырёк со спиртом и вату. Промокаю ватный
диск спиртом и осторожно пытаюсь обработать рану. Но куда там.
Мужчина кривится и отстраняет в сторону голову. Растерявшись,
пытаюсь подуть. Скорее всего, щиплет.
— Идите работать, — говорит Сергей Александрович и отбирает у
меня испачканный в крови ватный диск.
— Это он нам ещё и разрешает?! — возмущаюсь я, но старшая
отталкивает меня в сторону кухни.
Что за безразличные люди пошли… Ведь этот Сергей мог вмешаться в
конфликт. Да, я бортпроводник, но в первую очередь девушка. А то
сидел спокойно и наблюдал. Его даже ничего не удивило на борту.
Единственный, кто и бровью не повёл из-за аварии.
Самолёт уже выпустил шасси и приступил к заключительному этапу
снижения. Со Светой сели на свои места, пристегнули ремни.
