Пролог
( 1994 год, Санкт-Петербург)
Нас в палате пять рожениц, до меня доносятся голоса
новорожденных и молодых мам. К кому-то пришли родственники и просят
показать малыша через окно. Кто-то просто успокаивает свою
маленькую радость, а я сижу прижимаю к себе свой крохотный свёрток.
Моя доченька завёрнута в старые пелёнки и драповое одеяло в зелёную
клетку. Она такая тёплая и меня это греет, но я понимаю что другого
выхода нет. Его просто нет. Мне не куда идти, не на что жить. У
меня никого нет. Никто не поможет.
Как в какой-то прострации я дошла до кабинета главного врача и
решительно открыла дверь. Сердце отбивает бешеный ритм и чувствуя
мои сметения малышка в моих руках начала ворочиться, сморщивая свой
крохотный носик. Я вошла в кабинет главного врача, перед мной
сидела полная женщина в очках. Она смерила меня взглядом и
продолжила дальше заниматься документами.
- Нина Александровна, мне нужно с вами поговорить. — Начала
говорить я робко, не зная как начать этот непростой разговор. Она
ещё раз посмотрела на меня и снова начала заниматься документами,
как будто меня и нет здесь.
- Ну проходи раз нужно.
- Можно я у вас ребёночка оставлю... Не надолго... — Мой
голос сорвался и я замолчала от осознания того что озвучила
это.
- Отказываешься?
Наконец-то она отвлеклась от этих документов и смотрела на меня
в упор. От этого взгляда я поёжилась ещё больше. Пристальный взгляд
и врач как будто что-то прикидывает в уме.
- Нет... Там ситуация.... Поймите я одна... Я вернусь за ней...
— Начала оправдываться я. Я действительно за ней вернусь как
закончатся эти трудности.
- Это тебе не банк, где ты можешь её оставить на сохранение.
Врач подошла ко мне и забрала из рук мою малышку. Сердце моё
разрывалось на куски. Как будто забрали часть меня. Так и есть...
Эта кроха и есть часть меня. Слёзы текли ручьём по щекам и я не
могла найти выход из положения. Дочка почувствовала чужие руки
начала плакать. Я хотела к ней подойти, но меня взглядом осадила
врач.
- На вот, пиши отказную.
Она протянула мне чистый, белый лист формата А4 и ручку. Из-за
пелены слёз я не видела ничего и ручка выпадала из пальцев. Я не
помню как написала это заявление. Как будто время
остановилось...
Вот иду я по улицам Санкт-Петербурга и не чувствую ничего,
совсем. Внутри пустота и только сердце кровоточит. Я тысячу раз уже
хотела вернуться обратно и забрать свою малышку, но если подумать,
мне не на что жить. Я не смогу её прокормить. Так будет лучше
для неё, убеждала я себя. Взгляд цеплялся за молодых родителей с
детьми. Вот идёт молодая пара с ребёнком побольше и она держит
родителей за обе руки. Там где встречаются лужи и жижа снега,
ребёнок поджимает ножки, а родители переносят девочку крепко держа
за руки. Девочка смеётся и просит ещё раз повторить такой
аттракцион.
Моя девочка...
Медленным шагом я дошла до квартиры, где снимала комнату. Чтобы
снимать комнату в коммунальной квартире, мне приходилось работать
чуть ли не до родов. Я открыла дверь в старенькую комнату, где из
мебели был старый потёртый, ветхий стол и стул. Односпальняя
железная кровать с провисшей сеткой, вонючий матрац и почти
развалившийся шкаф. От моих шагов в комнате скрипели прогнившие
доски, но кажется сейчас я не обращала на это всё никакого
внимания. Я рухнула на кровать прямо в одежде и горько
заплакала...
Всю ночь я не спала. Да какой тут сон если такое происходит в
моей жизни. Правильно ли я поступила? Червь сомнений так и гложит
меня. Может вернуться за ней пока не поздно. Я сильная, значит
справлюсь. Так и сделаю. Быстро надев свою старенькую одежду, я
поспешила к роддому.
Увидев на крыльце главного врача, я поспешила подойти к ней пока
она не ушла.
