Бывший муж — человек похуже бывшей тещи, коллектора и черного
кота вместе взятых. Встречается в самый неподходящий момент, портит
настроение, приносит несчастье и… разоблачает тайны. Те самые
тайны, которые лично я предпочла бы с ним не делить…
Впрочем, меня — еще не разоблачили, погодите! Сейчас я просто
стою и пытаюсь ровно дышать. И не показывать даже виду, насколько
глубоко у меня сейчас рвануло давно забытой, и я надеялась, что к
черту сгнившей, бомбой.
Боже, восемь лет прошло... Я его уже давно не люблю. Ненавижу —
это да. Вот, Вика, помни про это, и выдыхай. Выдыхай!
Никто не говорит, слава богу. Яр молчит, разглядывая меня, я —
выдыхаю из себя горький табачный дым и смотрю на него. Увы, мне
есть на что попялиться. На его фоне ужасно легко ощутить
собственную ущербность, ведь там, где у него плюс — у меня
минус.
Я стою перед дверью, за которой грохочет свадьба. Не моя
свадьба. Какая жалость, что не моя…
Он — на последних ступеньках лестницы, и там за его спиной, в
люксовом ресторане этажом выше бушует какой-то корпоратив.
Рестораны рядом друг с другом, буквально стенка к стенке, но наш
— отстаёт на класс. Ровно на одну мишленовскую звездочку.
Первый гол...
У Ветрова — стильная стрижка, идеально выровненные виски.
У меня — абсолютно никакой укладки, просто распущенные волосы,
секущиеся концы которых я чуть-чуть подвила на плойку, но они уже
распустились . А потому что… Вы видели вообще цены на укладки? Нет,
у меня, конечно, будет зарплатка за два месяца, и деньги типа есть,
но ключевое слово тут “зарплатка”. Тратиться на парикмахера —
задавила жаба. А самой — было некогда возиться с укладкой: Маруське
нужно было погладить блузку для школы с утра. Ну и сама, дура,
виновата, что теперь стою тут лохудрой. Надо было гладить
вечером.
Ах, да, я отвлеклась, мы же не закончили наш сеанс зрительного
садо-мазо...
От меня несет сигаретами и пробником, которым я побрызгалась в
Летуале, чтобы идти на свадьбу к Алине хотя бы с каким-то парфюмом.
И надо хотя бы выкинуть сигарету, шевелится такое интуитивное
желание, я же помню, как Яр воевал с этой моей привычкой. Даже
сейчас, глядя на меня, он молчит и укоризненно хмурится. Но сейчас
меня меньше всего волнует его мнение, поэтому я только
демонстративно затягиваюсь и продолжаю свой мазохистский безмолвный
анализ.
От него за два шага пахнет элитным Хьюго Босс. Запах потрясающий
настолько, что вдохнешь один раз — и можно ненароком получить
оргазм.
У него — восхитительная небритость, плюс сто очков к
мужественности.
У меня — самолично сделанный мейк, минус сто очков к
естественности. И вообще не важно, что я, совершенно случайно,
визажистом подрабатываю. Вы же знаете эту поговорку, про сапожника
без сапог? Так вот, с макияжем то же самое. Можно творить на лицах
клиенток чертову магию, быть мастером своего дела, но иметь
проблемы с тем, как ровно себе нарисовать стрелки.
К нему подходит симпатичная блондинка, в облегающем атласном
красном платье с прекрасным видом на третий размер груди. Мисс
Горячая Цыпочка— на её ленте написано что-то иное, что-то там про
лучшего кадровика года, но я читаю именно так.
А от меня пару минут назад сбежал мой “плюс один” — соблазнился
глубоким декольте Алинкиной свидетельницы. Мне сказано — “один
танец”. Но мы же взрослые люди, все понимаем. Сейчас — один танец,
а потом эти двое вырулят из туалета, растрепанные и отводящие друг
от дружки глаза, типа они не знакомы. Нет, я не параною, я видела,
как именно Руслан лапал ту девицу. И в какую сторону они рулили — я
тоже видела.
На мне — синее прошлогоднее платье подруги, которое застегивать
пришлось на выдохе и с маминой помощью.
На нем — идеальный, черный как ночь костюмчик, на котором муха
не сидела, белоснежная рубашечка, шелковый узкий галстучек и, боже,
кажется — платиновые запонки. Господи, вот за что прям так-то со
мной?
