На заре ты ее не буди,
На заре она сладко так спит;
Утро дышит у ней на груди,
Ярко пышет на ямках ланит.
(Афанасий Фет)
В полседьмого привычно пропищал будильник, возвещая наступление
очередного будничного семейного утра.
Утро у мужской части нашей семьи уже который день началось с
усиленной физподготовки.
У сыновей ожидались серьезные соревнования по мордобою, и если у
мелкого еще так – детский лепет, то старший шел на разряд, а там
все по-взрослому.
Хотя он сам еще тоже маленький, конечно, но высокий и данные
хорошие, поэтому тренер его продвигает.
А на прошлой неделе изловил мужа и попросил дополнительно
погонять сына дома: пресс, отжимания, растяжка. Если можно –
немного по технике.
Вот и пришлось папе слегка напрячься.
Мы с дочерью отправились на кухню готовить завтрак: я готовила,
а она сидела рядом с планшетом и оказывала моральную поддержку. Что
еще взять с трехлетнего ребенка?
Точнее, поддержка была аморальная, потому как дочь без конца
ныла:
- Мама, я кушать хочу!
Однако, после очередной выволочки на родительском собрании в
садике я была непреклонна.
Мол, приводите наеденных детей, они завтрак не кушают, а завтрак
у нас и вкусный, и полезный, и… Я вздохнула и дала малой кусочек
яблока.
Садик у нас действительно хороший и кормят там вкусно. Персоналу
ведь тоже обидно – готовили-готовили, а никто не ест. По себе
знаю.
- Ты, мама, жадина – говядина! – презрительно выдала дочь,
засовывая в рот яблоко. - Пойду к папе, он конфетку даст.
Папа и впрямь в отношении дочери проявлял душевную слабость и
моральную неустойчивость, поэтому я быстро схватила ее за руку:
- Не ходи, там опасно! Мальчики удары отрабатывают!
Из-за закрытой двери детской действительно доносились команды
мужа и какие-то резкие звуки.
- И я хочу удары! – воодушевилась дочь, вырвалась и вприпрыжку
понеслась к детской.
Она подергала ручку, но дверь не поддалась – очевидно была
закрыта на защелку.
- Папочка, любименький, открой! – жалобно проскулила она под
дверью. – Я так сильно-сильно хочу к тебе!
- Подожди, Светлячок! – ласково отозвался голос мужа. – Мы скоро
закончим.
- Быстро открой! – рявкнула дочь. – А то написяю под дверь,
упадешь и чуть-чуть сдохнешь!
- Светлана! – строго произнесла я. – Что за слова? По губам
хочешь?
Но дверь уже открылась.
- Заходи, шантажистка, - вздохнул муж. – Горшок только не
забудь. Вот же ж, блин, мамины гены.
- Папиных там больше! – фыркнула я.
Но у меня на плите все кипело и шкворчало, поэтому особо
задираться было некогда.
Дочь с победным видом сбегала за горшком и проникла в мужской
клуб.
- Только сидеть у окна и никуда не лезть! – предостерег ее
муж.
- Если конфетку дашь, буду сидеть тихо!
- Ладно, сейчас…
Дверь закрылась. Какое-то время все действительно было спокойно:
дочь не ныла, сыновья что-то там отрабатывали на счет.
Я уже закончила приготовления и накрыла на стол на троих:
завтрак был мужской и довольно сытный, для двух учащихся и одного
работающего.
Мне же по утрам заходило исключительно кофе с молоком, и то,
когда все разбегутся: чтобы с чувством, с толком, с расстановкой,
истинно наслаждаясь процессом.
Я бросила взгляд на часы и уже хотела пойти поторопить
спортсменов, как вдруг из детской раздался грохот и звон бьющегося
стекла.
- Дебилы!!! – взвыла я и со всех ног помчалась на звук.
Воображение уже рисовало перед глазами картины одна другой
страшнее.
- Все живы?! – выкрикнула я, врываясь в комнату. – Где
Света?!
- Мама, я тут! – отозвалась дочь от окна. – Сижу тихо, пописяла
в горшок. Я хорошая девочка и красавица!
- Все целы, - виновато признался муж. – Точнее, личный состав
без потерь, а люстре хана.
Пол и в самом деле был щедро усыпан осколками битого стекла. И
еще почему-то посередине комнаты растекалась здоровенная лужа.
