Курт Кроу, как обычно, умирал от тоски и медленно шел по пустой палубе вдоль левого борта тяжелогруженого судна. Немецкий сухогруз плавно покачивался на волнах и уверенно плыл к панамскому порту. Вечерело. Солнце катилось за горизонт, отражаясь в воде ослепительными бликами, то и дело бьющими по глазам.
«Показалось», – подумал Курт, когда увидел впереди зеленого яйцеголового человечка, шмыгнувшего за угол огромного контейнера. Дальше лежало еще несколько контейнеров, сложенных друг на друга в большую длинную стопку на верхушке которых бывалый моряк увидел еще один яйцеголовый силуэт.
Встряхнув головой моряк убедился, что никого на контейнерах нет. Спокойно подошел к углу, за которым спрятался «монстр» и усмехнулся, и тут никого не обнаружив. Солнце уже окунулось огненным краем в воду и до наступления сумерек ждать оставалось недолго. А там отбой, приятный сон под привычную качку на волнах и новое утро…
Курт сделал шаг и ощутил незримое давление на мозг, словно кто-то пытался забраться в него снаружи. Замедлив шаг и слегка сморщив лицо от боли, матрос невольно оглянулся – он по-прежнему был в полном одиночестве. Боль усилилась, пришлось даже остановиться, чтобы взять себя в руки и устоять на ногах. Вскоре нагрянули еще два приступа, но стоило сделать пару глотков виски из начатой бутыли, и боль отступила.
– О! Лучшее лекарство от одиночества, – произнес Курт, покачнувшись на месте, не то с пьяна, не то от качки, и добавил, выставив указательный палец свободной от бутыли руки вверх. – После женщин разумеется.
Совладав с равновесием, Курт повернулся влево, чтобы продолжить прогулку вдоль борта корабля и застыл от удивления. Мутные глаза округлились и вмиг протрезвели, пальцы руки расслабились и затряслись от волнения. Бутыль выскользнула и разбилась о палубу. В воздухе запахло виски, но порывистый морской ветер быстро унес его прочь.
Пчоу, пчоу – дважды прошипела странная пузатая штука в руках зеленого человечка, и перед носом покачнувшегося Курта полетело два зеленовато-мутных заряда странного оружия. Небольшие, но обладающие довольно разрушительной силой пули, с шипением врезались в борт корабля и вмиг проели две дыры, словно серная кислота прожгла бумагу.
