- Разве ты не знаешь, Лесси, насколько опасны такие парни? –
возмущенно тыкала я пальцем в окно, на ждущего внизу высоченного
парня в кожаной куртке с цепями и заклепками – типичного образчика
«плохой компании». – Кто он? Как ты могла сесть к нему на
мотоцикл?! О чем ты вообще думала?
- Да не волнуйся ты так, ма-ам. Его зовут Кевин, и он
нормальный.
Дочь у меня, конечно, росла красавицей: яркие голубые глаза и
волнистые светлые кудри, вся в отца. Но ума ей это, по всей
видимости, не прибавило.
- Тебе пятнадцать! – напомнила я строго. – А ему... сколько,
глубоко за двадцать?
- Мы с Кевином учимся в одной школе, ему семнадцать, - упрямо
оправдывалась дочь, абсолютно не отдающая себе отчета в
последствиях.
- Какая разница? Он почти совершеннолетний, а ты и близко
нет!
- Мы ничем таким не занимаемся, - залилась Лесли румянцем, и я
предположила, что они уже как минимум целовались.
- Сомневаюсь, что он собирается ждать три года, пока ты
повзрослеешь! – ругалась я.
- Ой, все! - картинно закатила дочь глаза и, игнорируя мой
тяжелый взгляд, кокетливо помахала этому Кевину из окна, после чего
быстро удалилась в свою комнату, оставив меня кипеть в
одиночестве.
Вот и все, закончилась мое безоблачное время как матери, думала
я, раздраженно наблюдая, как здоровенный парень, ростом под два
метра, садится на байк и отъезжает как ни в чем не бывало. Как
будто встречаться с девочкой пятнадцати лет – нормально.
Что он о себе возомнил? Если даже случится чудо и он не
соблазнит раньше положенного мою дочь, все равно следовало навести
справки о том, кто он такой, и поговорить с его родителями.
Я очень ценила покой и стабильность в нашей дружной семье. Мы
жили хорошо: муж держал сеть спортивных магазинов в Бостоне, что
позволяло нам иметь большую квартиру в центре города.
Был у нас еще и дом на берегу океана, но Малкольм устроил из
него базу для серфинга, и мы бывали там изредка летом на
выходных.
О доме в маленьком канадском Босвиле, оставленном мне
родителями, никто никогда не заговаривал: городок был слишком
малонаселенным и холодным, чтобы захотеть там обосноваться.
Мы с Малкольмом создали семью сразу после окончания школы и
оставались вместе уже шестнадцать лет, но он до сих пор делал меня
счастливейшей женщиной на земле. Лучшего супруга нельзя было
пожелать: я могла заниматься любимым хобби в свободное от домашних
обязанностей время, и Малк всегда с восхищением любовался моими
творениями.
Лесси отлично училась, с ней не было никаких проблем. До
сегодняшнего дня.
И я поторопилась сообщить недобрые вести вернувшемуся с работы
мужу, как только он появился в дверях. Я верила, что наша семья
идеальна, такой она и должна оставаться всегда.
Об этом свидетельствовали десятки вышедших из-под моей кисти
полотен, за годы нашей совместной жизни я развесила их на стенах.
Вместо модных фотографий – картины. На них на всех мы были
изображены счастливой семьей в разные периоды жизни, и ничто не
могло поколебать надежности очага.
Сколько минуло лет, а я все еще с восторгом смотрела в ясные
голубые глаза мужа и откликалась на его лучезарную улыбку.
Малкольму перевалило за тридцать, и он все еще оставался чертовски
обаятельным, неизменно привлекая внимание представительниц слабого
пола, и когда надевал стильный классический пиджак, и особенно
когда вставал на доску для серфинга в облегающем гидрокостюме. Я
была счастлива, что он когда-то выбрал меня.
- Лесси? С байкером? – удивленно переспросил муж, сбрасывая
блестящие ботинки у входа и быстренько целуя меня в висок, пока я
не унеслась по своим делам.
- Ты не понял! Не просто с байкером! С огромным и очень взрослым
байкером! – я надеялась, что Малкольм проведет с дочерью серьезную
разъяснительную беседу, но он лишь немного нахмурился, недоверчиво
улыбнувшись.
