– Как нет мест? – я едва узнаю свой
голос. – Вы же сказали, что если я сдам сессию на отлично,
переведёте на бюджет. Я все заявления написала. И места были… на
сессии же многие отчислились…
– Не знаю, кто и что вам говорил, –
фыркает девица с чёрно-красными стрелками, которые доходят почти до
висков. – Мест нет. Попробуете ещё раз. Летом. Может появятся.
Сейчас отказано.
– Но почему? – не сдаюсь я. – На
прошлой неделе всё было в порядке. У меня оставался всего один
экз…
– Так, вы скандалить сюда пришли?
Идите уже, мне работать надо!
Поджав губы, выхожу в коридор. Меня
морозит, пальцы мнут пачку документов, которую я прижимаю к груди,
в глазах щиплет. Осознав, что на ногах не устою, я прислоняюсь к
стене спиной и зажмуриваюсь.
Спокойно. Сейчас кажется, что
описать ситуацию цензурными словами невозможно, но я что-нибудь
придумаю. Обязательно. У меня выбора нет.
За универ оплачено всего на полгода.
Я была уверена, что переведусь на бюджет, у меня всё для этого
было.
Ладно. Нытьём делу не поможешь.
Я достаю телефон, смотрю на часы, а
потом набираю отца. Некоторое время слушаю гудки, не отвечает.
Наверно, работает. Раскрываю мессенджер и пишу сообщение:
«Мне отказали в переводе. Говорят,
мест нет. Приеду завтра ещё раз. Может декан поможет».
– О, Настюха, привет, – в стену надо
мной с грохотом упирается кулак. – Ты чё такая грустная? Обидел
кто?
Я поднимаю голову и смотрю в грубое,
будто вытесанное из камня лицо Глеба. От него пахнет сигаретами и
пиццей из столовой. Я нервничаю, когда он так близко.
– Нет, всё в порядке, – подныриваю
под его руку, но тут же упираюсь в грудь Лёши. Тот же типаж, что и
Глеб, только волосы тёмные.
– Вот и славно. Поехали
кататься?
Вторая волна паники отзывается
покалываниями кожи.
– Нет. Я не хочу. Мне домой
надо.
– Да, ну, чё ты ломаешься, – Глеб
хватает меня поперёк туловища и прижимает к себе, а Лёша кладёт
руку на щёку и грубо сминает губы.
– Сколько можно бегать, а, Насть? Чё
как маленькая.
Я цепенею. В университете почти
никого. Занятия уже не проводят, и кажется, что мы совсем одни. Мне
страшно. Как дура, стою и хлопаю ресницами, не веря в то, что это и
правда происходит.
– Хм, парни, – позади раздаётся
спокойный мужской голос, чуть ниже привычного протягивающий букву
«р». – Вы перепутали. В ваших отношениях девушка вам только мешать
будет.
Я поворачиваю голову и ловлю взгляд
высокого темноволосого парня в чёрной толстовке и джинсах. Не знаю,
что он забыл в универе в такое время, но кажется теперь проблемы не
только у меня.
– Э, слышь, – Лёша отступает и
делает резкий шаг к незнакомцу. – У тебя язык сильно длинный да?
Засунь его в зад и шуруй отсюда, пока ещё можешь.
Незнакомец опускает подбородок.
Неестественно яркие (линзы что ли?) синие глаза угрожающе
блестят.
– Свалили, – коротко рычит он.
Да. Вот именно рычит, потому что
опасность чувствую даже я. Хотя парень меня как раз и защищает.
Глеб толкает меня к стене. Следовало
бы бежать, но я не могу, – кто-то должен вызвать скорую.
– Да я смотрю, ему охота праздники в
больнице встретить, – лениво тянет Лёша.
– Ага. Но сам виноват, – Глеб резко
выбрасывает вперёд кулак.
Незнакомец остаётся на месте. Не
отскакивает, не пытается пригнуться. Он расслаблено, даже лениво
поднимает ладонь навстречу летящему кулаку и… ловит его.
Останавливает в десяти сантиметрах от своего лица, будто актёр в
боевике.
– Скажи цифру, – он смотрит на меня,
всё ещё удерживая руку Глеба.
Я моргаю и на автомате выдаю:
– Пять.
Парень перекидывает Глеба через
себя, и кости придурка трещат так громко, что, кажется, их слышно
на другой стороне Земли. Ещё не приземлившись, Глеб громко завывает
и орёт до смешного высоким и писклявым голосом.
