Наркотики бросают в голове
>* Наркоман – человек, систематически употребляющий наркотики (аналог: курильщик – курящий сигареты). Безэмоциональный критерий, просто факт.
>** В книге я выбрал формат общения на «Ты» (в мужском роде) не из-за панибратства, невоспитанности или высокомерия. Все проще: общение на «Вы» конкретно в этой книге выглядело бы искусственно. Это среда, где общаются на «Ты». И вся книга, конечно, верна и для девушек.
Что ты видел в своей жизни хорошего?
Что ты знаешь о цвете неба?
Что ты можешь вспомнить из своего прошлого,
Кроме того, что никогда нигде не был?
Каждый новый твой день,
Оставляет на венах ссадины.
И нет света белого, только лишь одна лишь тень,
Солнце твое, тобою же и украдено.
(Дельфин, «Ботинки», альбом «Не в фокусе»)
Люди с мертвыми глазами. Почти такие же. Почти настоящие. Легко ошибиться и принять за обычных, если не знать, куда смотреть. А смотреть нужно сразу в зеркало души. В глаза. Они совсем другие.
Сначала там еще остаются искорки. Но чем дальше шагаешь по дороге мертвецов, тем меньше этого света. Зеркало души становится ее дном. Мертво. Тускло. Безнадежно. Когда уже видел эту черноту, ее узнаешь сразу.
Люди с мертвыми глазами потеряли себя в безвременье. Манящее доброе прошлое, единственное светлое пятно, уже недоступно. Будущее – коробка с иголками: очередные отходняки, разочарования, потери и неожиданные удары. Настоящее пылает и терзает, попытки тушить бензином делают лишь хуже.
Новый идол, персональный кукловод подменил их суть жизни. Пока люди с мертвыми глазами беззаботно упарывались, наркотик исказил картину, внушив, что безнадежность и тлен – это нормально. Что будущее не может радовать, «ведь жизнь скучна и тосклива, дружок». Что «Так было всегда, просто ты не замечал».
Люди с мертвыми глазами сами себя приговорили. Они могли бы стать отличными супругами. Друзьями. Дедушками и бабушками. Сыновьями и дочерьми. Могли бы родить чудесных детей и радоваться успехам внуков. Могли бы многое, но… Но они выбрали мертвые глаза.
Следы их жизни время стирает кровавой тряпкой. Остаются лишь надгробия с короткими промежутками в датах да еще, пожалуй, боль в сердцах самых близких. И еще слезы. Бессильные слезы тех, кто верил, надеялся и дрался за них до последнего. Но людям с мертвыми глазами на это уже плевать, они сами выбрали не драться за себя.
Люди с мертвыми глазами уже разуверились, что можно иначе. Неудачные попытки и срывы породили безволие. Со временем они поверили в невозможность борьбы и «унылое трезвое будущее, которое еще хуже». Их новые ценности – ведра с тухлой жижей, замешанной на лжи до самого верха. Но мертвые глаза обманчивы, через них в ведрах видится родниковая вода.
Конечно, все это не про тебя. Конечно, у тебя будет иначе, совсем по-другому и само как-то все решится. Есть только один нюанс: у тех миллионов, которым уже не позвонишь и не приедешь, были точно такие же мысли, как у тебя. Они тоже думали, что это не про них, и уж они-то совсем другие.
У них не было специальных календариков, где стояли даты их передоза или инсульта. Они точно так же верили в каких-то мифических «других» и смело ехали на адрес в свой последний день, предвкушая очередной кайфец.
Миллионы людей, понимаешь? Миллионы – это такая огромная мишень, в которую трудно не попасть. И, что самое поганое, все-все-все носители мертвых глаз уже на этой мишени. И ты тоже там. Промах. Промах. Промах. Десяточка. Готов. Выноси.
Но не все так плохо. Конкретно у тебя есть одно преимущество. Ты пока жив и пока можешь сам снять свой портрет с мишени.
Все еще можешь вернуться туда, где ты другой. Где все иначе, где есть родные люди и смысл. Туда, где для тебя готова совсем другая судьба. Та, которую мертвые глаза уже не могут видеть. Но конкретно ты – пока еще можешь вернуться и получить ее.
