Кэти, Мэтью, Джейсону, Майку и всем остальным моим родственникам посвящается.
«Проживая рядом с нами, животные предлагают нам такое общение, которое мы не можем предложить друг другу. Это нечто другое – способ справиться с одиночеством человека как вида».
Джон Бергер, «Искусство видеть»
«Я еще раз посмотрел вокруг. Внезапно бесчисленные танцующие лошади превратились в самых разных животных и птиц и понеслись в разные стороны света – туда, откуда появились лошади, а затем исчезли».
Черный Лось в книге «Говорит Черный Лось»
Несколько лет назад в уединенном лагере на Аляскинском острове Кадьяк я шел по тропинке между хижинами, стоящими на берегу тихого озера. Я направлялся в сторожку, чтобы встретиться с сыном. Он обучал туристов рыбной ловле нахлыстом. Понемногу темнело. Когда я ходил по этой тропинке, то всегда был настороже. На этом острове бурых медведей Кадьяка больше, чем людей, и они порой забредают в лагерь. Но в этот вечер я на ходу просматривал содержимое бумажника и потому шел, опустив глаза.
Когда я поднял взгляд, то обнаружил, что на меня пристально смотрят светящиеся в сумерках, как две яркие звезды, глаза. В метре от меня сидел черный лис. Лисы Кадьяка – одни из самых крупных лис в мире. Этот был размером с койота. Его взгляд привел меня в замешательство. Лис стоял и не думал двигаться с места. Казалось, мы несколько минут, не отрываясь, смотрели друг на друга, хотя на самом деле прошло всего несколько секунд. Под его взглядом я начал ощущать наше с ним отдаленное родство, или, возможно, это был просто свет звезд параллельной вселенной. Лис сидел совершенно неподвижно. Было ли это предвкушением угощения? Вряд ли. На острове запрещалось кормление диких животных. Может, он был бешеным?
Я сделал шаг, лис плавно скользнул в сторону, освобождая мне дорогу и вместе с тем продолжая внимательно наблюдать за мной. Повинуясь какому-то внутреннему порыву, я спросил его: «Приятель, я иду к сыну. Не хочешь пойти со мной?»
Не знаю почему, но в тот момент мне вспомнилось, что, работая на Галапагосских островах, я видел, как водные игуаны и морские львы грелись на вулканических выступах, не обращая друг на друга никакого внимания. Знакомый натуралист объяснил мне, что для игуаны морской лев – всего лишь еще один элемент пейзажа. Возможно, и я для лиса тоже был частью пейзажа. А может, это было что-то большее?
Британский писатель, художник и критик Джон Бергер в своем знаменитом эссе 1977 года «Зачем смотреть на животных?» писал, что взгляд дикого животного раздражает нас потому, что заставляет смотреть на себя как бы со стороны, сквозь призму его восприятия.
Лис последовал за мной к зданию. В нескольких метрах от двери он свернул в сторону и растворился в высокой траве. Сейчас я уже почти не помню большинства людей, с которыми я общался тем летом в лагере на Аляске, но до сих помню на себе взгляд этого черного лиса.
Я часто задаюсь вопросом о смысле и тайне этой встречи. Как и многие люди, я остро переживал подобные моменты, особенно в детстве, но никогда не задумывался об их глубинной природе.
В последующие годы я просил друзей, коллег и незнакомцев разных возрастов, культур и профессий – ученых, психологов, теологов, следопытов, учителей, врачей, народных целителей и одного полярного исследователя – рассказывать мне подробности их встреч с дикими и домашними животными. У каждого из них была своя история: взгляд пустельги на заборе или голубя на тротуаре, который они так никогда и не смогли забыть; кошка, которая свернулась калачиком на груди, согревая душу и каким-то образом избавляя от депрессии; собака, которая присматривала за ребенком; поющая морская свинка; глаз кита; крадущийся медведь; пума, которая, казалось, то ли была рядом, то ли ее не было. Даже простейшие микроорганизмы, извивающиеся под линзой микроскопа, открывали двери в другие миры и в то, что я называю Обителью сердца. Рассказчики часто удивлялись тому глубинному смыслу, который они обнаруживали, рассказывая свои истории. То есть сам акт повествования становился частью процесса познания, которым наверняка хорошо владели наши предки.
