Наследие Моры

В кафе пахло ремонтом: вкусно – краской и противно – обойным клеем. Мебель накрыли пленкой и завалили строительной мелочевкой. Мой «Аквилон» готовился к новому туристическому сезону.

– Привет, ну как ты? – с беспокойством спросила Полина – управляющая кафе.

– Честно говоря, ужасно. Как зомби. Только под утро уснула, и то минут на двадцать.

– Хочешь, кофейку сделаю? Как раз машину обратно установили. Тебе как обычно?

– Ага, и карамели побольше, если не могу заснуть, попробую хотя бы проснуться.

Полина посмеялась и зарычала в ответ кофемолкой. А я пробралась через нагромождения строительного хлама, расчистила столик у окна, сняла пленку с тонконогого стула, повесила сумку на спинку и села ждать. Наконец-то решилась на перемены. После гибели мамы все в нашем семейном кафе напоминало о ней и мне вовсе не хотелось расставаться с прошлым. Спустя четыре года я все-таки решилась ее отпустить. Вздохнув, соглашаясь с мыслями, посмотрела на улицу.

С наступлением мая Домбай словно вымирал. Зеленые склоны не интересовали лыжников. Закрытые рестораны, темные окна отелей. Местные – и те по большей части разъезжались. Пустой поселок навевал тоску и тревогу. В высокий сезон я с удовольствием гуляла по вечерам, пешком добираясь до дома. А теперь, шагая мимо опустевших зданий, чувствовала, как по спине бежал холодок, будто кто-то смотрит на меня из ночных закоулков. А вчера в зеркальной глади темной витрины, прямо у себя за спиной заметила высокую фигуру. Обернулась, обмирая от ужаса, и краем глаза успела заметить, как неясный силуэт растворился в полумраке подворотни. Не раздумывая, почудилось или нет, я сорвалась с места и бежала до самого дома, и лишь когда тяжелая дверь квартиры захлопнулась за спиной, позволила себе остановиться и отдышаться. И еще долго потом просидела в ночи, опасаясь светом в окнах выдать, где я живу. Наутро тревога улеглась, но не исчезла, будто задремала до вечера, когда я вновь останусь наедине с собой. Надо все-таки поговорить с сестрой.

– Звонил прораб, – сказала Полина и поставила передо мной большую чашку латте с пухлой шапкой пены, – говорит, он сегодня на объекте в Кисловодске, к нам в час приедет.

Я глотнула кофе, карамельная сладость растеклась по губам. Вкус показался ярче обычного.

– Ну как? – Полина нетерпеливо сверкала глазами.

– Восхитительно! Очень ароматно, – похвалила я.

– Сироп собственного приготовления!

– Точно, по вкусу как домашняя ириска. Сестра такие в детстве делала.

– Совсем забыла! Она звонила, минут за двадцать до твоего прихода. Взволнованная какая-то, просила срочно перезвонить. Я еще удивилась, что она меня набрала. Вы поссорились?

– Да нет, вроде все как обычно, – я полезла в сумку за телефоном, но, переворошив все, поняла, что забыла его дома.

– Хочешь, позвони с моего. Может, важное что.

– Нет, спасибо. Уверена, все нормально. Наберу ее попозже.

Общение с Алисой последнее время давалось непросто. Ее голос так похож на мамин, каждый раз перед глазами встают видения ночи аварии: переломанные мамины руки, ее застывшие глаза. А ведь я считала себя таким хорошим, правильным водителем. И мысли не было, что может что-то случиться со мной или по моей вине. Алиса и внешне ужасно похожа на маму, просто невозможно смотреть ей в глаза.

За окном резко потемнело. Небо заволокли густые тучи. Через дорогу стоял мужчина, его силуэт показался мне неприятно знакомым. Он смотрел прямо на меня. Только я отвела взгляд, как он исчез. Улица была пуста и сумрачна, как перед грозой.

– Николь, ау! Ты чего? Может, тебе лучше домой вернуться и все-таки попробовать поспать?

– Пожалуй, ты права, – ответила я, – а то, кажется, засыпаю с открытыми глазами.