Холод пробирал до самых костей,
заставляя стиснуть зубы, чтобы те не стучали, выбивая барабанную дробь. Лёжа на
уступе, я мысленно ругала моросящий дождь и острые шероховатости на камне,
ощущавшиеся даже сквозь плотную ткань походного костюма. Но сдвинуться с места
не могла. Вернее, могла, но три диких дракона, яростно сцепившихся прямо под
моим укрытием, одним своим присутствием отбивали всякое желание шевелиться,
чтобы не привлекать к себе внимания. Впрочем, они были так заняты, что вряд ли
почуяли бы одну маленькую замерзшую человечку, покусившуюся на их территорию.
Но проверять эту теорию на практике не очень-то хотелось.
Бешеный рёв оглушал. Удары мощных
хвостов заставляли скалы дрожать и меня вместе с ними. Огромные когти оставляли
на всём, до чего дотягивались, глубокие царапины, будь то каменистая почва или
бок чужака, решившего разрушить гнездовье.
Теперь я понимала, как чувствует себя
мышка, которая наблюдая за дерущимися кошками из норки, не способна из неё
выбраться. И это мне совсем не нравилось. С самого начала всё шло не так, как
было задумано, но я настойчиво двигалась к своей цели. И что в итоге? Лежу
теперь под дождём и любуюсь битвой крылатых ящеров, вместо того, чтобы греться
у огня, набивая желудок сытной похлёбкой.
И угораздило же этим чешуйчатым верзилам
вернуться с охоты так рано. Летали бы себе до самого вечера, но нет же. Как
чувствовали, что в гнездовье не всё ладно. Но моей вины в том не было. Я бы кладку
не тронула точно. Подумаешь, стащила бы одно яйцо, но остальные остались бы целыми.
Жаль дикий самец-одиночка, отыскавший это место вслед за мной, думал иначе.
Не знаю, что подвигло дракона на
такой поступок, но одним ударом хвоста зверь уничтожил не только будущих малышей,
но и разрушил мои планы, загнав в расщелину на каменном козырьке. Впрочем, за
это он поплатился сполна. Разъярённые родители прощать подобное не собирались.
Дикие звери - дикие нравы.
Кто бы мог подумать, что эти существа
являлись прародителями Ривенрока и его сородичей. Но оказалось, что Высшие тоже
не обделены своеобразным чувством юмора.
Мысли о женихе заставили сердце
забиться быстрее от нахлынувших воспоминаний двухнедельной давности, с которых
начался новый виток в моей жизни. Вот только сейчас было не до него: себя бы
спасти. Возвращаться ведь придётся одной. Моего провожатого как ветром сдуло,
стоило лишь зверю внезапно спуститься с небес. Драпал этот горе-охотник так,
что только пятки сверкали, забыв об уговоре в целом, и обо мне в частности.
Не знаю, воспользовался ли он в итоге
разовым порталом или просто сбежал на своих двоих, но мне от этого не легче.
Несмотря на случившееся, винить его я не могла. Ульрих хорошо знал лес и горы.
Мог найти воду, подходящее место для ночёвки, знал чем отгонять волков… А вот с
драконами не заладилось. Не любил он чешуйчатых гадов, какими бы размерами они
ни обладали, будь то мелкая ящерица, медянка или огромные звери, вон как та
троица внизу.
Кстати о троице… Прислушавшись к
внезапной тишине, я не удержалась, высунув свой нос из-за карниза, и с
удивлением обнаружила, что драконов уже след простыл. Куда они подевались,
судить было сложно. Но то, что это мой шанс выбраться отсюда, возможно
единственный, не вызывало сомнения.
Нащупав ногой опору, я осторожно
спустилась вниз, собираясь бежать без оглядки из каменного мешка, ставшего для
меня ловушкой, но взгляд зацепился за раздавленные яйца, среди которых что-то
шевельнулось.
Настороженно оглядевшись по сторонам,
убеждаясь, что вокруг по-прежнему никого нет, я прошмыгнула к разорённому
гнезду и увидела едва живого драконёнка, копошащегося в раздавленном яйце, от
которого отвалилась скорлупка. Не до конца сформированный, он хватал крохотной
пастью воздух, стараясь сделать первые полноценные вдохи нераскрывшимися
лёгкими, цепляясь за жизнь так отчаянно, что мне захотелось ему помочь, дать
шанс, как дали его мне.
