Суббота, четыре тридцать пять утра.
Агата шагала по темным улицам, подгоняемая сильными порывами ветра,
дующего в спину. На небе собрались тяжелые свинцовые тучи,
периодически слышался грохот грома. Короткие вспышки молний на
краткий миг ослепляли, предзнаменуя готовую вот-вот начаться
грозу.
Агата добралась до круглосуточной
больницы и вошла в покрашенные серой краской двери с двумя желтыми
кругляшами. Пустые коридоры в свете ярких ламп всегда выглядели
как-то потусторонне, но сегодня казались особенно неуютными.
Откинув капюшон толстовки, Агата немного неуверенно, как под
наркозом, прошла вперед, выискивая глазами белую дверь с
позолоченной табличкой. На табличке черными буквами было написано
«смотровой кабинет». Она была совсем близко ко входу, но когда
перед глазами все расплывается от боли, и пара шагов кажутся
непреодолимым препятствием.
Стараясь делать как можно меньше
движений, Агата постучала. Она не слышал звучащий за дверью веселый
женский голос и холодный мужской. Но сильно смутилась, когда
немного потрепанный Коля выглянул посмотреть, кто пришел. Он
добродушно улыбнулся и посторонился, пропуская гостью внутрь.
Света, оставшаяся этой ночью на
дежурство, сидела на рабочем столе в коротком больничном халате с
расстегнутыми верхними пуговицами. Поза, в которой она находилась,
некоторая встрепанность, и опухшие губы выдали с головой то, чем
эти двое тут занимались.
– Ты уже приехала? – наскоро приводя
себя в порядок, спросила Света. – Досюда путь неблизкий, все же это
не твой участок.
– Что вы тут устроили? – спросила
возмущенно Агата. – На рабочем месте?
– Да брось, здесь редко кто бывает в
такое время суток. Или, – она мурлыкнула, соблазнительно улыбаясь,
– хочешь присоединиться?
Слабая улыбка, наползшая на губы,
была жестоко оборвана резкой болью, от которой Агата
скривилась.
Картинно вздохнув, Света встала и
застегнула халат, поправив юбку и пригладив волосы. Сейчас
начиналась ее работа, а о личном можно поговорить и потом. Уже
через секунду она деловито рылась на полках с медикаментов,
выискивая то самое средство, о котором они говорили по
телефону.
– Я так понимаю, обследование ты
проходить не хочешь? – риторически спросила она. – Долго еще будешь
сюда шастать? Сходи и проверься. Это ненормально, что у тебя так
болит живот.
– Я сходила, проверила, –
присаживаясь на стул, оповестила Агата. – С животом все в порядке.
Сдала кровь, жду результатов. Очередь на Узи на месяц. Раз нет
острых болей, то без очереди не пропустят. А в частную идти – денег
нет. Но не терпеть же мне, пока диагноз не поставят. Мне работать
надо.
– Это ты зря конечно на здоровье
экономишь. Вдруг что серьезное. Ну как знаешь, – пожала плечами
девушка, доставая, наконец, лекарство. Она набрала его в шприц,
затем менторским голосом велела: – Снимай штаны, ложись.
– А он тут останется? – спросила
Агата, кивком указывая на Колю.
– А ты его стесняешься? – показушно
удивилась Света. – Из-за того, что нравишься ему?
– Я могу выйти, – сказал Коля,
вклиниваясь в нашу беседу. – Но если меня увидит Оля, мы уже не
сможем продолжить.
– Так, Агат, ложись, и не
выделывайся. Мне еще тут ночь коротать, и я не хочу помереть со
скуки.
– Отвернись, – буркнула Агата Коле и
легла на кушетку.
После укола не прошло и минуты, как
боль, тошнота и головокружение стали отступать. Зато накатила
слабость и нестерпимо захотелось спать.
Губы Светы расплылись в
самодовольной улыбке.
– По лицу вижу, что помогло, –
радостно заметила она, кокетливо подмигнув Коле. – Ты еще проверь
на всякий случай, вдруг забеременела. Я побоялась делать тебе какой
попало укол, только тот, что разрешен беременным. Так что если
вдруг что выяснится нежданное, то будь уверена, плод не
пострадает.
