– Это дорого, конечно, – с сочувствием вздохнул врач и опустил
глаза. – Но без этой операции Никита не сможет ходить.
– Я понимаю, – кивнула я с болью в голосе. – Спасибо, я...
Постараюсь что-нибудь придумать.
Я уже собралась попрощаться и уйти, как врач тихо произнёс:
– Попробуйте в благотворительные фонды обратиться, к блогерам,
на телевиденье. Все попробуйте. Детям часто помогают, и бОльшие
суммы собирают.
– Спасибо, – снова кивнула. – До свидания.
Я пошла по коридору, слегка пошатываясь и косясь на палату, в
которой лежал Никита.
Боже, как же это больно. И страшно. Бедный мальчик, прикованный
сейчас к кровати...
Он не заслужил такого. И никто не заслуживает. Удивительно даже,
что Никита старательно держится, шутить пытается, не отчаивается. И
я при нем стараюсь быть позитивной, чтобы не показывать ему как я
переживаю, насколько мне больно за него.
И это очень и очень тяжело.
До той ужасной аварии наша жизнь только начала налаживаться, все
было так хорошо, как никогда. Мы были счастливы, строили
планы...
Но судьба распорядилась иначе. Не суждено нам быть счастливыми,
видимо.
Слезы на глаза наворачивались. Казалось, что я уже выплакала
все, что могла, но нет.
А еще я уже потратила все, что у меня было. Сдала нашу квартиру,
переехала загород к дяде. Работала много, хваталась за все, что
предлагали... Но этого всего мало. На операцию Никите, судя по моей
зарплате, и если не есть, не одеваться, я в лучшем случае заработаю
в течение пяти лет.
И это нереально просто. У меня просто руки опускались.
Конечно, квартиру можно продать, этого могло бы хватить... Но
как и где мы потом будем жить? Дом дяди совсем крохотный,
разваливается буквально. Я-то, можно сказать, привыкла, там детство
мое прошло, и мотаться в город на работу тоже привыкла...
А Никите там будет тяжело, ребенку после операции потребуется
длительная реабилитация, в город не наездеешься. А школа? В деревне
ее нет. Мальчик итак много пропустил...
Да и дядя Женя говорит: не продавай, придумаем что-нибудь.
Он хороший, он очень помогает, поддерживает, денег дает на уход
за Никитой – палата у мальчика платная, и сиделка тоже. И меня
вечером с работы встречает готовым и вкусным ужином. Не чужие мы
люди, ближе нас никого нет... И мы это понимаем и ценим. Без дяди,
одна, я бы точно сошла с ума...
Так что предложение врача, как я только сама не додумалась,
очень кстати. Надо. Надо пробовать все. Время идет.
Благотворительный фонд у нас в области был. И с телевидением
местным он сотрудничает. Я видела сюжеты про больных детишек. Но
там, как правило, дети с генетическими заболеваниями... Но все
равно, я позвоню им. Может сами не помогут, но посоветуют
что-то.
Укутавшись в толстовку, я уже шла по городу. До остановки, с
которой идет автобус в деревню я всегда ходила пешком. Деньги
экономила. Тут всего-то двадцать минут. Маршрут привычный уже.
Поднялась на мост, самый высокий и красивый в нашем городе и,
слушая шум машин, проезжающих мимо, неспеша двигалась вдоль
парапета. Внизу текла река, сейчас неспокойная, только что прошел
ливень и очень сильно похолодало.
Весна всегда непредсказуема. То жара, то холод.
Главное ноги не промочить. И чтобы кроссовки от влаги не
расклеились, новые я куплю не скоро, а этим уже пять лет.
Людей на мосту как правило практически не бывает. Поэтому я
сразу же обратила внимание на мужчину, который шел навстречу.
Странно, одет прилично, совсем не по погоде, ботинки начищены и так
блестят, что в них свое отражение можно увидеть. Такие люди обычно
на машинах ездят, премиум класса.
Может решил видом с моста полюбоваться?
Тогда почему идет, не останавливается, и практически все время
под ноги себе смотрит...
