Глава I. «Городские амазонки»
Элеонора одарила Мстислава надменным взглядом. Как самка она оценила его мужской потенциал и, судя по всему, осталась им довольна. Но виду этому не подала. Настя, стоявшая в стороне, переминалась с ноги на ногу. Вокруг неё даже воздух был наэлектризован. Мстислав же наоборот внешне сохранял полное хладнокровие, хотя внутри ощущалась тревога. Не каждый день тебя оценивают, как товар на рынке.
– Что ж, – выдохнула Элеонора после длительной паузы, в течении которой сканировала его сверху до низу. – Индивид вполне подходящий.
– Чего? – нахмурился Мстислав. – Для чего это?
– Тихо ты, – шикнула на него Настя. Элеонора самодовольно ухмыльнулась.
– Мужицкая тяга к доминированию, как у дикарей, – хмыкнула она и повернулась к Насте.
– Причём тут это? – развёл руками Мстислав. Но женщина его демонстративно проигнорировала, переместив внимание на Настю.
– Дорогуша, ты прекрасная девушка, – начала она. Мстислав махнул рукой и отвернулся к окну, слушая Элеонору в пол-уха. – Но тебе нужно развивать свой внутренний потенциал. Видишь ли, эти дикари пользуются нами как средством удовлетворения своих низменных инстинктов. А также как обслугой. Я вижу, ты умная девочка, и поэтому должна понимать, что только матриархат может вернуть надежду человечества на спасение.
– Скатиться в каменный век, к дикарям, – усмехнулся Мстислав.
Элеонора вновь его проигнорировала.
– Мужики возвели в культ саму смерть – войны, заводы, фабрики. В общем, всё то, что губит природу и нас, её часть, – невозмутимо продолжала она. – Нам остаётся последнее – низвергнуть их. Указать им на их настоящее место в современном обществе. И действовать нам нужно с позиции нашей основной силы, дарованной нам матушкой-природой – нашей сексуальностью. Эти звери поведутся на инстинкты, потому что ничего другого в них просто нет.
Усмешка на лице Мстислава разрасталась всё больше, искривляя его довольную физиономию, и перерастая в ухмылку, а затем и в ехидную улыбку.
– Давай, посмотрим на что способен твой друг, – сказала Элеонора в конце своей содержательной, но безэмоциональной речи. – Пока просто демонстрация его низкого инстинкта.
– Чё?.. – опять подал голос Мстислав. Настя снова шикнула на него.
– Посмотрим, сможет ли он удовлетворить, хотя бы одну из нас, – Элеонора, не поворачивая к нему головы, поманила за собой жестом. Мстислав бросил взгляд на Настю, покрывшуюся холодным потом, и последовал за женщиной.
Они прошли по коридору и остановились возле дверей со вставками матовых стёкол, напоминали двери из больничной палаты. Мстислав оглядел их, явно предполагая, что становится участником настоящего эксперимента, а за дверью его могут ожидать приборы с многочисленными датчиками, кушетки и беговые дорожки.
Но когда Элеонора приоткрыла дверь, приглашая войти, Мстислав увидел только одну-единственную кровать. Зато стены в «палате» были покрыты огромными зеркалами. Мстислав сразу понял, что за ними комнаты, а зеркала выполняют роль окон, через которые за ним будут следить.
– Раздевайтесь, – невозмутимо попросила Элеонора, когда они вошли. Мстислав повернулся к ней с таким же безразличным видом.
– Я не привык раздеваться сам. Обычно меня раздевают.
– Прошу, Мстислав… – проскулила Настя в дверях.
– Молодой человек, вы не в своей берлоге, а в культурном центре, – вздохнула Элеонора. – Поэтому, не надо тут мне права качать.
Мстислав коснулся пальцами браслета и причмокнул губами. Женщина моментально изменилась в лице. Настя же закрыла лицо руками и сделала шаг назад, выйдя в коридор. Двери закрылись.
Элеонора широко раскрыла глаза и стала жадно хватать воздух ртом. На щеках, сквозь тоник, проступил румянец. Она посмотрела на Мстислава. Тот сделал шаг навстречу и схватил её за подбородок.
