По крайней мере, на сей раз в ход не пошли расчёски и другие туалетные принадлежности. Уже хорошо.
Седоз, почтительно поклонившись пространству между сёстрами, осторожно закрыл за собой дубовую дверь. Голос Лиситты, правда, от этого особо тише не стал.
– Хватит строить из себя командующую гарнизоном! Гарон тебя лет на двадцать старше, и тот куда почтительней обращается!
Что ответила Корда, Седоз не услышал. Она, кажется, вообще ни разу в жизни не повысила голоса – что на сестру, что на него, что на других слуг.
Старый лакей сокрушённо покачал головой. Вот скажите на милость: видано ли дело – семнадцатилетней девочке стричься чуть не под мальчишку! Несмотря на всю привязанность к Лиситте, у Седоза невольно промелькнула мысль: может, настала уже пора Корде или хоть Гарону ей хорошую взбучку устроить?… Надо бы поговорить с ним, конечно: сосед – свой человек, поймёт.
Гарона ждали с часу на час. Тот обещал приехать ещё вчера – странно, что задерживается, на самом-то деле. На него непохоже. Только не случилось бы чего…
Вчера… Молодёжи, конечно, всё равно, а вот Седоз так и не научился мерить время не днями-ночами, а часами. Впрочем, надо отдать должное господам, на эту странность большого внимания не обращали: старик, что с него взять – раз привык. Вот только неразбериха получалась полная: скажет он «завтра», а Гарон уточняет: «Через две или три восьмерицы?» Дни – ночи, ночи – дни… Когда небо завесила эта облачная каша? Кто её знает. Главное, нет бы ночи прийти и баста – сумерки сумерками, не иначе. Одни облака над тишью в небе висят, как ощетинившиеся ежи.
Кряхтя, спускаясь с лестницы, заметил идущего навстречу Урфида.
– К приезду всё готово? – завидев Седоза, крикнул тот.
– Как не быть готовым, – развёл руками лакей. – Да только сам гость-то где?
– Приедет, не беспокойся, – усмехнулся управляющий, оглядываясь на двери в конце коридора за спиной. – Цура где?
– А кто её знает… Послушай, сходи, потолкуй с девочками. Лиситта опять учудила – обкромсала волосы, что твой мальчишка.
– Коли сам еле сбежал, хочешь меня под горячую руку? Уволь, будь добр… А что остриглась – без тебя знаю: Цура, непутёвая наша, сама ей помогала, а потом возьми и заявись ко мне: куда, мол, волосы девать?… Ладно, что там.
– Что там-что там… А вот представляешь: Король взял да и приехал. Что тогда?
Урфид хмуро улыбнулся.
– Если ему вдруг так захочется взять в жёны нашу девочку, я бы без раздумий отдал Корду: вот кто королева что надо…
Седоз открыл было рот, но тут из-за неплотно затворённой двери донёсся стук копыт.
– Никак Гарон? – сразу повеселев, обернулся лакей к управляющему. Тот чуть наморщил лоб.
– Да кому ещё… Странно только, что не галопом скачет – лошадь поранил, что ли? Иди, встреть, мне Цуру найти надо, – махнул он рукой. Седоз, шаркая сапогами, заковылял к выходу.
Стук копыт замедлился, потом прекратился совсем – шагах этак в двадцати от дверей. Всадник, судя по всему, соскакивать на землю не спешил. Седоз с потяжелевшим сердцем толкнул створку и вдохнул стылый воздух.
На засыпанной серым утоптанным гравием площадке перед замком стоял соловый конь, грязный и усталый. Всадника Седоз никогда прежде не видел: вряд ли сильно старше Лиситты, безбородый, светловолосый, стройный, высокий – вот, пожалуй, и всё. Одет неброско, держится неуверенно.
– Чего тебе, малой? – с порога крикнул Седоз.
– Здравствуйте. Дайте мне комнату, пожалуйста, – вежливо попросил молодой человек, подняв глаза.
– Неужели наш замок так похож на постоялый двор? – мрачно усмехнулся Седоз.
– Ничуть не похож, – возразил молодой человек, окинув беглым взглядом могучие, выложенные крупным, едва оттёсанным камнем стены. – Стало быть, у вас много комнат? Спасибо большое, – прибавил он, спрыгивая с коня и несмело оглядываясь.
