Солнце Нижинского
Дневники катастрофы
Горят щеки – значит, кто-то вспоминает. Я вспоминаю тех, кого люблю.
Что, если нас тоже вспоминают мертвые? Мне кажется, я чувствую, когда они молятся за нас. Я слышу странный гул внутри моей головы. Или это биение крови?
Танец у меня внутри.
Что теперь будет с нами? Что означает эта череда потрясений? Бог оставил нас?
Вскоре мы растворимся в забвении вечного сумрака, в бесконечной вселенной, в неизвестности черной дыры…
А может, он послал нам испытания, чтоб указать новый путь? Глупцы не слышат музыки милосердия, пусть грянет симфония гнева! Так думает Бог.
Я улыбаюсь. Даже когда умираю от страха. Никто не должен видеть мой страх.
На сцене следует улыбаться. Даже если играешь трагедию.
Аллегро мольто.
Аллегро.
Аллегро виваче.
Виво, виваче, престо!
* * *
Сегодня был странный сон. Мы шли по Набережной Неисцелимых – Дягилев и я. Он – значительный, высокомерный. Шиншилла – так его называли из-за рано поседевшей пряди, вот здесь, надо лбом.
«Шиншилла знает всё об искусстве! – шептались девочки в кордебалете. – Он играет на фортепьяно лучше нашего аккомпаниатора… Он лучший во всем!»
Дорогой Сережа! Шел рядом и ругал меня.
«Ты бездарность, тупица. Ничего не добилась в жизни, и ничего не добьешься. Тебя взяли в труппу из жалости, ты ни к чему не пригодна…» Я пыталась возражать, вспоминала свои успехи, но он не слушал. С удивлением думала – за что? Ведь раньше он хвалил меня, а теперь так холоден и строг…
Я должна заниматься экзерсисом танцевальным. Я должна развивать мои мышцы. Я буду танцевать еще лучше. Сергей Павлович станет доволен… Он снова полюбит меня…
Дягиль – это лекарственная трава. В деревне есть такое слово – «дяглый». Это значит здоровый, сильный.
Я сильно любила его. И люблю до сих пор.
* * *
Я нашла волшебный фонарь, огарок свечи. Тени блуждают по стенам – карнавал, веселая толпа, гондолы у пристани. Доктор Песте, Моретта – молчаливая красавица, Пульчинелла – вечно обманут женой.
Ольга варит чай из брусничных листьев.
«Почему все эти дни я вспоминаю Сережу?» Она улыбается: «Ты забыла, сегодня его день рождения».
Боже, боже! Как можно забыть…
Который по счету? Я перестала слышать время!
Нашла календарь. 1872-й, високосный год, тоже начался в понедельник. Женщины носят пышные юбки, турнюры, локоны, вуали с мушками. Повсюду в Европе строятся железные дороги.
Состоялся первый международный турнир по футболу. Играли команды Англии и Шотландии. Не было забито ни одного мяча.
Первый Интернационал исключил из своих рядов анархистов, сторонников Бакунина. Победили идеи Карла Маркса: «С уничтожением классов должно само собой исчезнуть неравенство, несправедливость и угнетение одного человека другим…»
А что у нас? В Москве запустили первый трамвай на конной тяге. Достоевский печатает «Бесов» – роковую книгу, которая ничего не предотвратила.
Ольга, смотри, вот запись! «31 марта 1872 года, в Новгородской губернии, в усадьбе своих предков, родился будущий реформатор русского театра, Сергей Павлович Дягилев». Всего три строчки. И портрет.
* * *
Матильда Кшесинская родилась в том же году, в августе. Интриганка, насмешница, селимена – возлюбленная сразу нескольких принцев.
Премьера, триумф! Сколько цветов! Сколько оваций! Она бежит за кулисы, из груди доносится рыдание. К ней спешит хореограф.
«К чему эти слезы, Малечка? У вас колоссальный успех!»
«Да, но ведь у вас тоже!»
Такие ходят сплетни про нее. Мол, она не выносит соперниц и даже соперников, заставила Нижинского уйти с императорской сцены, уехать с Дягилевым в Париж.
Мол, по ее совету Нижинский в «Жизели» вышел в облегающем трико, которое своим откровенным видом оскорбило императрицу…
