- А вот и наша мама, - дверь в
палату открывается, и акушерка вкатывает кувез.
Я быстро вскакиваю с больничной
койки, насколько это возможно в моем состоянии. Низ живота
сковывает режущей болью, ноги тут же подкашиваются, совсем не
держат предатели. Но я не обращаю на нее внимания, она – ничто по
сравнению с тем, что творится у меня на сердце.
- Стой, стой, ты куда, - женщина
оставляет кувез и подскакивает ко мне, подхватывая. Сил во мне еще
мало, ноги совершенно не подчиняются, и я заваливаюсь на бок. Но
упорно рвусь вперед, чтобы скорее преодолеть жалкие метры, что
разделяют меня от моей малышки.
- Пустите, пожалуйста! Дайте мне ее
подержать! – слезы катятся из глаз, но я их быстро смахиваю. Боюсь
моргнуть, боюсь прикрыть глаза на чертову долю секунды, потому что
кажется, стоит мне только сделать это, и моя малышка исчезнет.
- Успокойся, Вика! Или я сейчас
позову доктора, и тебе вколят успокоительное, а дочь увезут обратно
в детское отделение!
- Нет! – изо всех сил вцепляюсь в
запястье акушерки и обмякаю в ее руках, буквально повиснув на ней.
– Пожалуйста, умоляю, не делайте этого! Я буду послушной.
- Вот и отлично! – женщина меняет
тон на миролюбивый и тянет меня обратно к койке. – Тебе еще нельзя
ходить, противопоказаны нагрузки после такой непростой операции.
Швы могут разойтись или же, не дай Бог, упадешь и повредишь себе
что-нибудь! В таком случае еще нескоро увидишься с дочкой.
Закусываю губу почти до крови. Я не
подумала об этом. Все мои мысли были только о том, чтобы скорее
встретиться с доченькой. Взять ее на руки в первый раз, зацеловать
всю, приложить к груди, вдыхать неповторимый детский запах и
никогда не отпускать.
- Давай, осторожно, - акушерка
помогает мне сесть и подкладывает подушку под спину. Как только я
оказываюсь на койке, жадно тяну руки к драгоценному комочку
счастья.
- Сейчас, сейчас, - женщина
подкатывает кувез, бережно подхватывает мою малышку и передает мне
в руки. Они у меня трясутся, и в сознании бешено пульсирует мысль:
Боже, я же не знаю даже, как правильно ее держать! А вдруг я сделаю
ей больно или как-то наврежу?! Она же такая крошечная!
- Все будет хорошо, не бойся, Вика.
Еще ни одна мама не навредила своему ребенку. Вот так, - акушерка
вкладывает малютку в мои руки, подставленные лодочкой, подправляет
головку и поглаживает. – Она у вас молодец, а взгляд у нее такой
пронзительный, как будто все понимает! Плакала только в первое
время, маму искала, но когда я сказала ей, что надо немного
подождать и потерпеть, сразу же успокоилась. В кого она такая у
вас?
Мне хочется сказать, что в папу, но
едва я вспоминаю об отце моей малышки, как сердце сжимается и
кровоточит. Рана, нанесенная несправедливыми и страшными словами
этого мужчины, приносит столько боли, что тяжело дышать.
Но я отбрасываю все негативные мысли
в сторону. Я не имею права раскисать и ныть. Ради этого сокровища в
моих руках. Моей малышке важно получать грудное вскармливание, и я
не могу допустить, чтобы воспоминания о мужчине, что так обидел
меня, лишили ее этого. Я должна быть сильной. Теперь я в ответе за
эту крошку.
- Боже, какая она маленькая, - едва
выдыхаю, смотря, как моя доченька во сне хмурит бровки совсем как
ее папа и дует губки.
- Маленькая, но удаленькая. Девчушка
родилась с весом в два семьсот и ростом сорок восемь сантиметров.
Немного недоношенная, но пока у врачей претензий по здоровью
нет.
Слова акушерки вызывают у меня
радостную улыбку на лице. Это то, о чем мечтает услышать каждая
мама! То, что придает сил, и любые невзгоды кажутся пустяком.
- Ну, девочки, вы тут общайтесь, а я
приду через часок, заберу малышку в отделение.
Вскидываю голову и сильнее прижимаю
доченьку к себе. Не отдам! Моя!
