Даниэла
- Доброе утро, Даниэла Валентиновна,
- секретарша отца тянет губы в фальшивой улыбке, глядя на меня с
беспокойством.
- Недоброе, раз я здесь с утра
пораньше, - кривлюсь, словно съела лимон без сахара. Киваю головой
в сторону кабинета. – В настроении?
Наташа медленно качает головой, всем
своим видом выражая сочувствие.
- К нему вчера в конце дня и сегодня
с утра приходили какие-то серьезные мужчины в костюмах, -
секретарша подается вперед и понижает голос. - Целой толпой.
Сегодняшний так вообще на бандита похож, пистолета в руке только не
хватает. Высоченный, лысый, страшный…
- Наташа, хватит! – обрываю девушку.
– Можно подумать, мне эта информация как-то поможет узнать, зачем
отец сорвал меня с пар.
Распрямив плечи, без стука,
уверенной походкой вхожу в кабинет. Обстановка и атмосфера
заставляют меня поежиться, и хочется как можно скорее свалить
отсюда. Здесь слишком мрачно, темные стены давят и наводят
депрессию.
- Здравствуй, папа. Что за
срочность? – прохожу и сажусь напротив, выжидающе глядя на
отца.
Он отрывает голову от бумаг и
изучает меня с головы до ног, как будто впервые видит. Пристально.
Внимательно. Цепким взглядом, от которого хочется поежиться.
- Пап?
- Ты выходишь замуж, Даниэла, -
безжалостно, холодно и безразлично ставит перед фактом отец,
ввергая меня в шок.
Хлопаю глазами, в то время как мой
мозг старается переварить информацию.
Замуж.
Я выхожу замуж.
Интересно, только почему,
собственно, невеста не в курсе?!
- Замуж? Но Дима мне предложения не
делал! Более того, я вчера его бросила!
Отец усмехается и постукивает
пальцами по столу, продолжая бездушно заживо закапывать меня в
могилу.
- Вот и хорошо, что бросила. Потому
что предложение тебе сделал серьезный и уважаемый человек в городе.
Через две недели ты выходишь замуж за Третьякова Михаила.
Высоченный, лысый,
страшный…
В голове всплывают слова Наташи, а
имя «жениха» звучит набатом. Михаил Третьяков.
И пазл складывается.
Я знаю этого человека. К счастью,
заочно.
- Ты с ума сошел?! – ярость и
негодование переполняют меня, и я вскакиваю на ноги, упираясь
ладонями в стол. – Ты хоть знаешь, кто это?!
- Не истери.
- Не истерить?! Да я еще и не
начинала! - чем громче я ору, тем сильнее багровеет лицо отца. Я
помню, что у него давление, но сейчас мне на это, откровенно
говоря, плевать. Он же обо мне не думает, спихивая в руки мимо
пробегавшего мужика. – Ты в курсе, что твой Третьяков – известный
садист и бандит?! Что он обожает насиловать…А ты мне
предлагаешь…
- Дана, прекрати! – отец рявкает и
хлопает по столу ладонью, заставляя меня вздрогнуть. – Хватит
собирать сплетни!
- Люди зря говорить не будут.
- На заборе тоже, знаешь ли,
написано… В общем, ты выходишь замуж за Третьякова через две
недели. Все решено и обговорено. Готовься к свадьбе.
Вот так просто. Как будто я вещь на
рынке. Мной просто рассчитались, как монетой.
Слова отца ввинчивают в мое сердце
гвозди, заставляя обливаться его кровью. Мне больно. Очень больно,
что близкий человек, которого я все это время любила несмотря ни на
что, откровенно предает меня в угоду своих желаний и прихотей.
Совершенно позабыв о том, что я тоже живая. И у меня есть
собственные чувства и желания. И я никак не обязана прогибать их
под других. Даже под самых близких.
- Двадцать первый век на дворе, что
у тебя там без меня может быть решено?! Я не пойду в ЗАГС против
своей воли, ясно тебе?!
- Как миленькая пойдешь, договор уже
подписан, - отец ухмыляется, швыряя бумаги передо мной. – Это
копии. Если не выйдешь замуж, то придется платить неустойку. А так
как моя фирма на грани банкротства, то платить ее будешь ты.
Буря негодования поднимается резко,
как ураган, сметая все на своем пути. Я захлебываюсь в эмоциях,
теряя над собой контроль. Мне больно. Очень больно осознавать, что
я ничего не значу для тех, кто подарил мне жизнь. Что я – сирота
при живых родителях.
