- Двигайся плавнее, Эм! Ты сегодня
очень рассеянная. – кричит мне Шон, щёлкая камерой.
- Прости, я сегодня очень устала. У
меня были занятия, потом подработка в библиотеке. Я сразу говорила
маме, что это дурная затея – делать сегодня фотосессию.
- Послушай, ты же знаешь меня не
интересуют чужие графики – у самого работы валом, а сегодня у меня
ещё съёмка актёров в театре.
- Это была не моя затея!
- Плевать. Или ты выкладываешься на
все сто, или не отнимай моего времени!
Если я не сделаю сегодня фото, чтобы
пополнить своё портфолио, мама меня убьёт.
- Всё в порядке, сейчас продолжим. Я
только выпью стакан воды.
Шон закатывает глаза к небу, всем
свои видом говоря, что его моя несобранность раздражает. Но мне
плевать. Я с утра ничего не ела, и едва держусь на ногах. А эти
пыточные орудия, а не шпильки на ногах, меня добивают. Я, конечно,
уважаю Шона за то, что он создаёт не обычные фотографии, а самые
настоящие шедевры, но он просто деспот, не дающий передышки. Только
мамины связи помогли нам вырвать время съёмок у Шона. Теперь мой
график составлен не по часам, а по минутам. Если мои фотосессии для
рекламы и дальше будут продаваться с таким успехом, я вскоре сумею
насобирать немного денег.
Пытаюсь успокоиться и забыть об
усталости. Ноги сводит судорогой от восемнадцатичасового
сумасшедшего дня, но на сегодня в планах только эта фотосессия. Мне
нужно выпить воды и позировать, как я делала это всегда, вот и всё.
Я справлюсь.
Залпом выпиваю стакан прохладной
воды. Мне хочется вылить всё содержимое отставленной бутылки себе
на голову, чтобы немного взбодриться, но, боюсь, Шон такого жеста
не оценит, с учётом того, что над моей причёской и макияжем
работали два часа.
Возвращаюсь в рабочую зону,
задекорированную бело-голубыми драпировками.
- Я готова.
Все мои движения сегодня
автоматичны. Я скорее позирую по привычке, а не потому, что хочу
хорошо выглядеть в кадре. Я знаю все эти уловки моделей на зубок,
которые позволяют выглядеть выигрышно в кадре. Шону это не
нравится, но он всё равно меня снимает и больше не делает
замечаний. Свою работу я делаю, хоть и без энтузиазма, а он
постоянно щёлкает камерой, не отвлекаясь на то, чтобы поставить
меня как-то иначе.
Наконец-то, нам удаётся сделать все
необходимые снимки, и я скрываюсь в гримёрке. У меня нет сил
смывать сейчас тонную яркого макияжа или распутывать зачёсанные
волосы, но вот туфли на пятнадцатисантиметровых каблуках я снимаю с
огромным удовольствием. Звоню маме, чтобы она меня забрала от
фотостудии, но она долго не поднимает трубку. Собираюсь уже
сбросить звонок, но на последней секунде, мама отвечает.
- Эмили, вы закончили?
- Да. Ты приедешь за мной?
- Нет. Я сейчас на корпоративе и
вернусь поздно. Возьми такси и выспись хорошенько. Завтра у нас
встреча.
- С кем? – мне хочется застонать от
этой новости. Я совсем не хочу плестись на очередную нудную встречу
с очередным пиарщиком или продюсером, или кого там мама снова нашла
для моего продвижения. Завтра был бы единственный выходной день за
последний месяц, который я хотела провести с подругами в кои-то
веки. Мне же девятнадцать, а не девяносто! Когда, чёрт побери, я
буду отдыхать? – Это вообще обязательно?
- Естественно, Эмили! В двенадцать
ты должна быть готова. Я представлю тебя ещё одному фотографу.
- Чем тебя не устраивает Шон?
- Поговорим обо всём дома! У меня
совершенно нет времени с тобой болтать по телефону, когда меня все
ждут.
- Ладно. Я беру такси.
- Завтра к десяти будь готова –
этого более, чем достаточно для того, чтобы выспаться и выглядеть
бодрой!
- Да, поняла я, мам!
Мама бросает трубку, а я заказываю
себе такси до дома. В другой раз я бы прогулялась пешком,
наслаждаясь тёплым вечером, но сегодня валюсь с ног.
