Ключ попадает в замок далеко не с
первого раза. Скребется, скребется, противно лязгая металлом о
металл. Скрипит противно, аж в зубах отдает. Что ж, вполне
ожидаемо. Когда в тебе такое количество алкоголя, странно еще, что
ноги, хоть и неуверенно, но продолжают держать бренную и нетрезвую
тушку. А непослушный ключ…. Так, мелочь. Главное, в целости и
сохранности до дома добрался. Не до своего, правда, но Герина
квартира и ближе, и уютней… Что мне моя холостяцкая берлога? А под
теплым бочком подруги детства все ж… комфортней, ага.
Опа! Есть контакт!
Два поворота - и я медленно открываю
дверь и аккуратно, стараясь не шуметь, захожу в коридор. На ходу
стаскиваю ботинки, теплое пальто и шарф и кидаю на пол - не до
порядка, хотя Гера, конечно, завтра будет злиться и кидаться
тапками. Футболку, джинсы, носки и трусы бросаю дорожкой в гостиной
и в Герину спальню захожу уже голый, как младенец. Мне даже свет
включать не надо - знаю в этой квартире каждый метр, каждый
кусочек, каждый мебельный угол. Поэтому спальню преодолеваю за раз
и аккуратно, стараясь не отдавить кое-кому кое-что, ныряю под
одеяло к тихо сопящей молодой женщине.
Я безошибочно обхватываю тонкую
талию рукой и собственнически притягиваю мягкое женское тело к
себе. Довольно выдыхаю, когда Гера, даже не проснувшись, привычно
закидывает ногу на мои бедра, а одну верхнюю конечность - на плечо.
Носом утыкается в шею, слегка трется и тихонько вздыхает. Как же
всё это знакомо, приятно и уютно! Когда Гера спит - она мягкая,
податливая и спокойная. Как кошечка, свернулась около меня,
греется, а мне дико приятно. Приятно мягкое, далеко не худощавое
тело, приятны близость и запах чистой кожи и волос без примеси
каких-либо дополнительных отдушек. Ни тебе приторно сладких роз или
острой мятности - только аромат чистоты и самой женской
сущности.
Это возбуждает расслабленные от
алкоголя мозг и тело, и хотя всего минуту назад я думал только о
том, чтобы завалиться спать, ладонь как будто сама спустилась на
пышную задницу и скользнула ниже, под полушария, прямо к гладко
выбритым нижним губкам. Там тоже все расслабленно и мягко. А еще
сухо. Но несколько аккуратных и нежных движений по складочкам и
маленькому клитору - и потекла моя подружка, как водопад. И при
этом - даже не вздрогнула. Только дыхание стало легким и
прерывистым.
В предвкушении Воронцов-младший
сделал стойку. Ни алкоголь, ни общая физическая усталость оказались
ему нипочем, и ощутив близость знакомого и весьма и весьма
гостеприимного лона, мой член взвился и напрягся.
Сильно не мудрствуя, я слегка
переместился на бок, чтобы оказаться аккурат между пышными, но
упругими бедрами, и мягко прижаться к жаркой промежности. Потерся,
будто примеряясь, удобнее задрал согнутую в колене женскую ногу и
крепче обхватил второй рукой Герину задницу. Ууу… зачет-зачет…
Впрочем, как всегда.
Разумеется, мне не до поцелуев и
обнимашек. Просто прижимаюсь к женщине крепко-крепко и медленно, но
верно насаживаю ее на свой агрегат - крупный, даже большой. Мало
кто может его принимать так же спокойно, как Гера. Но все равно -
не тороплюсь, веду аккуратно, но настойчиво.
Моя подружка через сон всхлипывает и
стискивает пальцами с короткими ногтями мое плечо. Хныкает, как
девочка, уткнувшись носом в грудь, и слегка ерзает. Эх, девочка…
так ведь только хуже. Или лучше - смотря с какой стороны смотреть.
Воронцов-младший только еще сильнее воодушевился и потому легко
входит в твою тесную и горячую глубину. Совсем чуть-чуть, только на
головку, но я толкаюсь бедрами, проникая еще глубже. Упругие
стеночки обнимают мой член, ласкают его, сокращаются и вызывают
полные удовольствия спазмы. Гера, по-прежнему не просыпаясь,
довольно урчит и издает еле слышный стон, который отзывается дрожью
в моей собственной груди. А потом всхлипывает, и снова и снова, с
каждым неторопливым толчком в ее глубину. Она инстинктивно
прижимается ко мне сильнее, обхватывает рукой и неожиданно
зажимается перед тем, как предоргазмичечкая судорога проносится по
ее телу. Гера кончает и одновременно просыпается.
