Я люблю бегать. Бег вошёл в мою жизнь одним прекрасным днём благодаря моему любимому мужу. Сначала я воспринимала пробежки как спорт, позже они стали для меня источником рождения новых мыслей. Во время бега я перерабатываю свои эмоции в ходе внутреннего разговора с собой, чётко и конструктивно, в соответствии с тактом моих шагов. Когда меня переполняет счастье и чувство любви, я бегу так, словно у меня крылья за спиной, с широкой улыбкой на лице, мысленно обнимая и целуя всё вокруг. Когда я испытываю тревогу, волнение, бег становится тяжёлым, но преодолевая намеченную дистанцию, я трансформирую душевную боль в физическую, тем самым частично освобождаясь от неё. Во время одной из подобных пробежек, пребывая в состоянии меланхолии, родилась идея написать эту книгу. В основе моих грустных мыслей того дня лежало трагичное событие, случившееся в торгово-развлекательном комплексе «Зимняя вишня» в городе Кемерово 25 марта 2018 года. Я бежала, роняя слёзы на асфальт, соболезнуя каждому, кого коснулось это горе.
Герои моей повести вымышленные. Любое совпадение с реальными людьми прошу считать частью художественного замысла.
Я посвящаю эту книгу силе женского духа, с которым ничто не может сравниться.
– Мама, ну пожалуйста, ну можно я одна пойду с ними!
– Нет! Я сказала! Хватит ныть у меня под ухом. Ты понимаешь, что мама должна работать. Я не могу сегодня, и ты без меня никуда не пойдёшь.
– Ты обещала…
– Ты думаешь мне в воскресенье приятно сидеть перед компьютером? Нет, не приятно. Мало того что с утра меня начальник загрузил документами, которые мне сдать надо завтра, так ещё ты мне мозг выносишь.
– Ну пожалуйста. Алиса говорит, что дядя Лёша не против, чтобы я пошла с ними.
– Не доросла ещё, чтобы в кино ходить одна. Пойдём в следующие выходные.
– Но Алиса с папой идут сегодня. Мы договаривались, что пойдём вместе. Ты всегда работаешь. Я не хочу сидеть весь день дома. Папы никогда дома нет, ты торчишь в своём компьютере и говоришь по телефону целый день. А на меня всем всё равно!
Дочка сжимает губы, пристально смотря на меня в ожидании ответа, подбородок начинает дрожать, глаза наливаются слезами.
– Всё равно?! Да как ты смеешь так говорить! – не выдержала я, начав кричать. – Если бы мне было всё равно, я бы ничего не делала. Ты меня ещё будешь учить, торчать мне у компьютера или нет! Я зарабатываю деньги, чтобы жить. Пашу́ каждый день как лошадь. Ты в кино бесплатно пойдёшь или, может, папа Алисы за тебя заплатит?! Иди в комнату, бессовестная! Ничего не понимаешь и не ценишь!
Люба убегает в комнату, заливаясь слезами.
Я так больше не могу. Что ж за жизнь такая, господи. Зачем же я так наорала на неё. Как заколебали эти отчёты. Как достало меня всё. Встаю из-за стола, так и не убранного после завтрака, перешагивая через разбросанные на полу бумаги, думаю, что делать, уставившись в окно: на город давит серое небо, люди на улицах скукожившись от холода месят грязь со снегом. Начало весны, мать её.
– Люба! Хватить выть там! Иди сюда! Быстро!
Передо мной стоял несчастный ребёнок в застиранной пижаме с короткими штанинами, с взлохмаченной головой и красными глазами. Она всхлипывала, тёрла ладонями мокрые щёки.
– Ну что ты рыдаешь, будто мать родная умерла? Не конец света же! – спокойным тоном начала я. – Ладно, бог с тобой. Когда ты что-то хочешь, мёртвого из могилы достанешь. Звони своей Алисе и дай мне поговорить с её папой. Как там его, дядя Лёша, говоришь?
Дочка кивнула и улыбнулась мне в ответ.
– Иди снимай эту дурацкую пижаму и расчешись. Одевайся теплее. И не смей новые джинсы трогать, на улице грязь сплошная, и пуховик тоже испачкаешь, иди лучше в дублёнке, – вновь перейдя на строгую интонацию, я демонстрировала своё недовольство. Я злилась на себя, но сознательно вымещала весь негатив на ребёнке.
